Читать «Пан учитель» онлайн - страница 9

Не прощались дурные привычки, множеством которых мы страдали, и кое-кто подолгу не мог от них отвыкнуть.

Я научилась жмуриться, моя соседка все время вытягивала из суставов пальцы, они были у нее такие гибкие, что она могла загнуть их на тыльную сторону руки и «сделать столик», как это называлось у детей. Один ученик, когда писал, указательный палец левой руки зажимал зубами. Другой шевелил губами, третий скрипел зубами. Дурных привычек вроде этих хватало и у старших, но мудрый воспитатель отучил всех нас терпеливыми замечаниями или угрозой рассердиться, если мы не избавимся от того, что однажды может вызвать смех и отвращение других людей.

Каждое утро, точно так же как и в первый мой школьный день, перед началом занятий пан учитель спрашивал, все ли пришли. Если кого-то не было, он интересовался, где отсутствующий, а узнав, что тот болен, обязательно заходил к нему. Когда видел, что заболевание серьезное, убеждал родителей послать за врачом, что они, конечно же, делали весьма неохотно, потому что к лекарю приходилось добираться целый час.

Пан учитель был воплощение доброты и любви. Всякий, кто нуждался в совете, кому нужно было написать прошение или жалобу, обращался только к пану учителю, и тот добросовестно помогал каждому, не требуя за это вознаграждения. Лишь в том, что касалось их хозяйства, крестьяне не прислушивались к его добрым советам, нередко во вред себе, тут они жили своим умом. А вообще пана учителя и его жену народ уважал.

Когда кто-нибудь упоминал о жене учителя, крестная говорила: «Это замечательная женщина!» Мы, школяры, тоже любили ее. У нее были седые волосы, румяные щеки и приветливый взгляд. Весь день она работала, бегала по дому как заведенная. Она постоянно носила белый чепчик с голубой лентой, завязанный под подбородком, а на шее — темный платочек. Летом ходила в суконном жакете, зимой в шубке. По будням надевала канифасовую юбку и широкий, вокруг всего тела, передник с карманами. Как и пан учитель, жена его всегда была тщательно одета и выглядела словно картинка. В доме тоже все сверкало как стеклышко. Она говорила: «Чистота — это половина здоровья». А когда замечала ученика, идущего в школу непричесанным, неумытым, тут же спрашивала его, почему он в таком виде. Если ребенок оправдывался: мать, мол, не умыла, — тут же давала ему воду и гребень, показывала, как надо ими пользоваться, и добавляла, что он уже большой и все это может делать сам. На следующий день он приходил, конечно же, умытый. Либо умылся сам, либо рассказал дома о происшедшем, и устыдившаяся мать привела его в порядок.

Чтобы во время занятий ученики не просились выйти, после каждого длинного урока устраивался перерыв. Обычно мы выходили из школы попить. Заслышав нас, жена учителя появлялась из кухни с кувшином, наполненным водой, и со стаканами. Она не хотела пускать детей к колодцу, чтобы кто-нибудь туда не свалился. Пока мы пили, она расспрашивала о родителях, об их здоровье. Если у кого-то болела мать, жена учителя интересовалась, что с ней, есть ли у них все необходимое и чего бы матери хотелось поесть. Ребенок обычно обо всем рассказывал. Подробно расспросив, пани просила передать привет больной и обещала ее навестить. На следующий день дочь или сын хворающей рассказывали: