Читать «Осененные гвардейским стягом» онлайн - страница 47

После перекачки мазута дифферент действительно уменьшился, и мы удвоили наши усилия — благоприятный момент нельзя было пропускать. Но относительное равновесие, достигнутое с таким трудом, вскоре было безжалостно нарушено. На крейсер вовсю ополчилась погода. Ветер еще больше разошелся, качка усилилась. Волны с огромной силой били в борта, расшатывая наши временные крепления, срывая пластыри, ломая распорки и выбивая заглушки. Теперь уже не только в корме, но и в носовой части корабля местами разошлись швы, ослабли заклепки. Появились трещины в некоторых топливных цистернах, откуда мазут потек в четвертое котельное отделение. Возникла угроза пожара, о последствиях которого и подумать было страшно. К месту событий устремляются аварийщики. Кажется, уже невозможно что-либо требовать от этих людей, но они словно обретают второе дыхание, работают собранно и быстро. Трещины зацементированы, мазут остановлен.

«Мазут остановлен...» Слова эти, конечно, не отражают драматизма факта. Они лишь констатируют его. За ними же напряженнейший эпизод, один из многих, которые составляли панораму настоящего сражения. Сражения с водой. Его герои не думали об отличиях и регалиях. И спасали не свою жизнь — корабль. Нередко ценой жизни, как Николай Колосов, или с риском для жизни, как Пушкарев, Пилипко или Покутный; как многие, кто в полузатопленном крейсере противостоял сейчас морю и огню...

Боевой пост штурманских электриков. Здесь меня встречает старший политрук корабля Ефимов. Человек сдержанный и немногословный, он взволнованно рассказывает о самоотверженном поступке краснофлотца Бориса Алексеева. Передо мной зримо встает картина еще одного подвига.

...Когда в боевой пост электриков хлынула под большим напором вода, там находились двое — Алексеев и его напарник краснофлотец Баврин. В распоряжении моряков были считанные секунды — вода грозила затопить помещение, погубить приборы и аппаратуру. Но электрики не растерялись и не отступили. Алексеев без колебания кинулся к пробоине и закрыл ее своим телом.

— Распорки! — крикнул он.

Напор воды возрастал, хлещущая струя отбрасывала Алексеева к противоположной стене, но матрос, намертво вцепившись в пиллерс, все плотнее и плотнее прижимался к отверстию. Ледяная вода, казалось, прожигала тело насквозь, но Алексеев выстоял, и когда Баврин приготовил распорки, они вдвоем заделали пробоину. Высокочувствительные приборы были спасены...

Пока я находился у электриков, в районе сто четвертого шпангоута произошли новые осложнения. Усилившейся качки не выдержали еще несколько переборок, и крейсер принял дополнительную порцию воды. Дифферент, выровненный с таким трудом, еще больше увеличился. Теперь он перевалил за пять метров. Запас плавучести иссякал. По нашим подсчетам, «Красный Кавказ» отяжелел уже почти на две тысячи тонн. Две тысячи! Более одной трети водоизмещения! А море по-прежнему неистовствовало. От ударов волн весь корпус «Красного Кавказа» содрогался; звенели и мигали лампочки в коридорах.