Читать «Добрая, злая» онлайн - страница 38
Вера Александровна Колочкова
– Нет, Поль. Это уж… совсем перебор. Тем более она бы мне эти деньги по новой всучила. Поезд пошел, маму уже не остановишь. Если ей моя поездка в душу запала, то все…
– Ну так и по новой взяла бы!
– Нет. Это уже двойное вранье получается. Перебор с враньем. Вранье на вранье сидит и враньем погоняет.
– Ой, вечно ты со своими глупыми прибаутками! Где ты их только берешь?
– Не знаю. Наверное, от бабушки Анны в наследство остались.
– Ну, как хочешь… Тебе же потом выкручиваться… Кстати, ты придумала, как будешь выкручиваться?
– Нет. Не знаю. Как-нибудь. Давай допивай свое пиво, пойдем…
– Куда?
– По домам. Ко мне сейчас мама приедет.
– И денег привезет?
– Ну да… Наверное.
– Ну что ж, пойдем… Эх, и счастливая же ты баба, Сань, хоть и мужиком брошенная! Мне б такую маму, которая как Сивка-Бурка, с деньгами, через весь город, по первому слезному всхлипу…
Пока шли до автобусной остановки, Поль молчала, внимательно глядя себе под ноги. Потом вдруг резко подняла голову, спросила удивленно, с едва заметной ноткой язвительности:
– Сань, а почему тебе мама машину никак не купит? Сейчас бы меня до дому подвезла…
– Мне нельзя за руль, Поль. У меня астигматизм, глаза быстро устают.
– А то бы купила?
– Ну да, наверное… По-моему, и собиралась уже, они с Кирюшей даже марку машины обсуждали… Хотела, чтоб Кирюша на ней ездил. А он, видишь…
– Да дурак он, твой Кирюша. Хотя и не такой уж дурак, как оказалось. Ладно, пока.
– Пока, Поль.
Мама уже ждала ее дома. И впрямь, прилетела, как Сивка-Бурка. Выглянула из кухни, проговорила жующим ртом:
– Ну чего, сильно психовала вчера? Чего буйствовала-то?
– Да ничего я не буйствовала…
– А зачем торт в мусорное ведро выбросила?
– Не знаю, мам. Наверное, просто под руку попался.
– Понятно…
Вздохнув, мама снова скрылась на кухне, позвала ее оттуда бодрым голосом:
– Да не переживай так, доча, иди лучше чай пить!
– Иду…
Чаю действительно очень хотелось. Обжигающего, терпкого, чтобы прогнать неприятное пивное послевкусие. Отхлебнула из кружки первый глоток, зажмурилась от удовольствия.
– А с чего он вдруг ушел, Сань? – осторожно спросила мама, присаживаясь за стол напротив нее. – Переманил, что ли, кто?
– Ага, переманил…
– Кто? Ты знаешь?
– Знаю.
– Ну? Говори, чего ты телишься, все из тебя клещами вытаскивать надо!
– Телевизор его переманил, мам.
– В смысле?
– В том смысле, что он на «Стройку любви» в Москву подался. Кастинг прошел, вызова дождался, и поминай как звали.
– Тю! Так это же не так и плохо, как я себе подумала! Да пусть он там побалуется, поиграется немного! Или, как сейчас модно говорить, пропиарится! А через месяцок пинка под задницу получит и вернется! Еще и в ногах у тебя ползать будет, чтоб в дом пустила! Ничего страшного, доча… А я уж, грешным делом, подумала, и впрямь…
– Мама! Да ты чего говоришь! Ты сама себя слышишь или нет? – вдруг вскрикнула она слезно, ударив ладонью по столу.
Мама вздрогнула, уставилась на нее удивленно. Потом подалась корпусом вперед, явно готовясь выплеснуть из себя возмущенную эмоцию, да тут же и передумала, подавила ее на корню. Протянув руку, прикрыла ее ладонь своей – жесткой, теплой, уверенной.
