Читать «Каменный пояс, 1979» онлайн - страница 118

Выйдя на середину сельской улицы, оглянулся и пошел, высоко подняв голову, широко размахивая руками, переступая с ноги на ногу, будто отыскивал строй. Холодный ветер разбрасывал в сторону полы старой солдатской шинели. Под тяжелыми керзовыми сапогами глухо стучала замерзшая земля.

Степан шел, оглядывая сельскую улицу, хорошо знакомую с мальчишеских лет, улицу, в которой каждая пядь была тысячи раз исхожена и каждая хатенка и даже скамеечка у ворот — познана до пятнышка. К удивлению своему, Степан как бы вдруг, будто впервые увидел эту улицу. Здорово изменилась она! И новая школа, окруженная большим садом, и Дом культуры, построенный на возвышенном месте, к которому вели широкие ступеньки, и добротные дома, появившиеся вместо прежних подслеповатых в два окна приземистых хатенок… «Ах ты, Сосново, Сосново!» — почему-то глубоко вздохнул Степан, и самому непонятно было — чего это вздыхает: или глухая тоска по привычному, или тайная радость от того, что родное Сосново становится иным — широким, красивым, добротным и совсем новым.

Степан окинул взором заснеженные поля за домами, по которым дымными струями металась поземка, промерзшие ветки деревьев, на которых кое-где метались два-три уцелевших листа. И воображение увело к тем недавним неделям, когда вот на этих полях шла битва за хлеб, к страдным дням. В своем воображении он видел неоглядные золотые просторы, на которых лежали валки скошенной драгоценной пшеницы; клубились густо-зеленые сады, окропленные солнечным соком…. Сосново в цвету, в отсветах осеннего солнца…

«Ох ты — наваждение! — подумал Степан. И тут же горестная мысль пронзила: — Сколько людской крови пролито за тебя, родная земля!»

Мысль Степана вернулась к тому — куда и зачем он шел — к могиле Павла, к солдату, тяжко раненному далеко от Сосново, на поле боя где-то на Курской дуге, дожившему свои последние дни на той земле, где родился. Но для него — русского крестьянина и русского солдата, — отдавшего свою кровь за всю Родину, и за свое Сосново, нет смерти и нет забвения.

Шаг за шагом Степан шел увереннее, изредка посматривая на баб, которые старались не отставать от него, шли молча, чуть пригнув головы. Подолы широких юбок раздувались, как паруса.

Прохожие, издали узнав Гониных, останавливались, по живущей в народе традиции вставали сзади и шли на кладбище.

Степанида, перегнувшись от старости пополам, неугадливо застегивала на шали булавку, торопилась за всеми.

Ворота на кладбище были заперты. Глуховатый могильщик по прозвищу Заноза выскочил на крыльцо избушки, не успев спрятать в валенок портянки, заторопился открыть замок.

— Запамятовал, унес бы меня лешак. Запамятовал. Вот наказанье-то господнее, а? — бормотал он, стаскивая с головы шапку.

От дверей дорога разделяла кладбище надвое. Прямо высился гранитный памятник с пятиконечной звездой. Его поставили сосновцы Павлуше Гонину, единственному солдату, умершему дома от ран. Поставили на вечную память, на вечное преклонение.