Читать «Рейд в ад» онлайн - страница 41

— Вы мои гости, — старик повел рукой, приглашая присаживаться, где кому удобно. Отказать своему спасителю и сразу же торопиться дальше неудобно. К тому же трудно было предположить, что, обнаружив наше отсутствие, американцы не бросятся в погоню. Возможно, действительно следовало выждать. Вход в подземные коммуникации завалило рухнувшим зданием, так что обнаружат они спасшую нас дыру еще не скоро. Радуясь приглашению, мы будто по команде вытащили коврики и, расстелив их, уселись поближе к деду. В тот момент почему-то думалась, что он поведает нам что-то сакральное. Хотя, возможно, так оно и случилось, а в рассказанной позже истории действительно хранилось нечто по-настоящему тайное, вот только мы этого не поняли.

— Ты помог нам, как мы можем тебя отблагодарить? — Эдуард первым высказал оформлявшуюся у меня в голове мысль.

— Благодарить? — на лице старика появилось… нет, не улыбка, а лишь ощущение улыбки. — Упавший вертолет — вот мне ваша благодарность. Я видел, как он взрыл носом каменное дно, думаю, никто не спасся.

Возможно, старику следовало показать того, кто сбил вражескую машину, но мы промолчали.

— Почему, — я не мог не задать мучивший меня вопрос, — почему вы помогли нам?

— Почему? — на этот раз старик действительно улыбнулся. — Против вас воевали не все мы, многие афганцы воевали вместе с вами, вы это забыли?

«И правда, — подумал я, — когда говорят о том, что афганцы частенько вспоминают нас с теплотой, как-то забывают о том, что не все из них были настроены к нам враждебно. Многие воевали за нас и вместе с нами с самого начала».

— Нет, мы помним, — почти не соврал я, — но я слышал, что многие из воевавших против нас теперь, если вдруг вернуть все назад, встали бы на нашу сторону. Это правда?

— Годы проходят, — старик начал издалека, — мужчины мудреют, женщины становятся старухами, так и не накопив мудрости. За ушедшие годы мы стали мудрее. Много крови, слишком много крови пролилось с тех пор, как ушли вы, русские. Да, было дело, мы воевали. Я сам-то не очень воевал. Я воровал бензин, жег трубу, шурави в нас стреляли, мы в вас стреляли. Один раз меня в плен брать, расстреливать вести, — от нахлынувших воспоминаний и вызванного ими волнения старик стал говорить, коверкая слова. — Я бежать. Шурави стрелять. Нога ранеть, до сих пор болеть. Но я сбежат… — он качал головой в такт своим словам.

— А почему афганцы так не любят американцев? — новый вопрос для поддержания беседы.

— Нам не за что их любить, они принесли новую кровь. И в отличие от вас они очень хитрые.

— Даже так? — подобное заявление удивило.

— Вы бомбили наши кишлаки, — охотно пояснил дед. — Но никогда не убивали всех до единого, как они.

— А они разве убивают всех? — воскликнул я, вдруг отчетливо осознавая, что тот теперь уже мертвый кишлак далеко не первый из числа подвергшихся подобной «экзекуции».

— Я слышу удивление в твоем голосе, — дед повернул голову, будто прислушиваясь, как блеяли и стучали копытами стоявшие в загоне овцы и козы. — Я же сказал — они хитрые. Американцы, если хотят кого-то убить в нашем кишлаке, пусть даже кого-то одного, то убивают сразу всех до единого, чтобы не было свидетелей, чтобы никто не смог пожаловаться, рассказать о случившемся другим, миру.