Читать «Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»» онлайн - страница 54

Миклухо-Маклай едва ли знал общий размер своей задолженности, а потому не мог судить, хватит ли для ее погашения присланных денег (точная сумма перевода нам неизвестна). К тому же Николай решил оставить себе больше, чем 30 талеров, зная нерегулярность финансовой помощи, поступающей от Екатерины Семеновны. Как предупредил свою мать Александр Мещерский, друзья решили улизнуть из Йены, не расплатившись с кредиторами. По подсчетам студента К.Н. Модзалевского, которому Николай и Александр после отъезда из Йены поручили вести свои финансовые дела, Мещерский остался должен 504 талера (около 450 рублей серебром), а Миклухо-Маклай — 463 талера, из которых половину он задолжал самому Мещерскому. Модзалевский сумел удовлетворить кредиторов после того, как от родителей обоих беглецов поступили деньги для оплаты их долгов.

В конце августа или самом начале сентября Мещерский тайно перебрался на некую «конспиративную квартиру», а затем уехал в Берлин, чтобы прослушать курс статистики в тамошнем университете, а Миклухо-Маклай отправился в Италию.

Полгода в Италии

Антон Дорн мог приехать в Мессинулишь в октябре 1868 года, по окончании летнего семестра в Йенском университете. Поэтому сентябрь Николай посвятил знакомству с Италией. Он посетил местных спонгиологов (специалистов по губкам), в частности Дж. Нардо-старшего, осмотрел естественно-научные коллекции в университетах и музеях. Наука пока что оставалась у него на втором плане. Переезжая из города в город, пока еще не кончились деньги, присланные излому, Миклухо-Маклай знакомился с природными красотами и античными руинами, любовался всемирно известными образцами итальянского зодчества, картинами и скульптурой в художественных галереях. Посмотреть на все это мечтал его отец инженер-капитан Миклуха, который срисовывал памятники культуры из книг, создавал собственные композиции на итальянские темы. Пораженный богатством и разнообразием увиденного, Николай запечатлевал его в своей памяти, но не на бумаге — нам известна лишь пара набросков, сделанных им в Венеции.

«Я очень хорошо использовал этот месяц, — сообщал Миклухо-Маклай Геккелю 2 октября, — провел 10 дней в Венеции, 2 дня во Флоренции, 1/2 дня в Пизе (до этого 21/2 дня в Виченце), 5 дней в Риме, 8 дней в Неаполе. Здесь я обегал довольно много, побывал на <о.> Искья, на <о.> Прочида, в Сорренто, на <о.> Капри, носился вверх и вниз по Везувию. <…> В Венеции я посетил Нардо-старшего. <…> Он уговорил меня отправиться на съезд естествоиспытателей в Виченцу, куда я действительно поехал и где познакомился со многими людьми. О науке говорилось немного. Зато мы совершили довольно прелестные экскурсии по окрестностям, посещали различные виллы, нас встречали музыкой и т. д.; кроме того, мы имели свободный доступ в театр».

2 октября Миклухо-Маклай перебрался из Неаполя в Мессину, расположенную на северной оконечности Сицилии. Хорошо отдохнув и набравшись впечатлений, молодой ученый снял комнату в третьеразрядном отеле и с радостью принялся за работу. Он часами бродил во время отлива по обнажившемуся морскому дну, собирая среди камней и расщелин маленьких морских губок, и приносил их в стеклянном сосуде в свою не приспособленную для научных исследований комнату. Добыча была довольно скудной, но Николай обнаружил, как ему показалось, новый вид известковых губок и назвал его в честь своего йенского учителя Astrospongia Heckeli.