Читать «Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»» онлайн - страница 24

Но гораздо более жаркие и эмоциональные споры происходили среди русских, поселившихся в Гейдельберге. В те годы и на променадных аллеях, и на табльдотах в гостиницах, и среди руин графского замка, да и просто на улице частенько звучала русская речь. В городе жили несколько помещичьих семейств с чадами и домочадцами. Приезжали и уезжали путешественники-любители, которых россияне начали тогда на французский лад называть туристами. Но подавляющее большинство среди русских гейдельбержцев составляла учащаяся (и неучащаяся) молодежь.

Уже в 1859 — 1860 годах здесь совершенствовали свои познания молодые выдающиеся ученые из России — Д.И. Менделеев, И.М. Сеченов, С.П. Боткин, А.О. Ковалевский и др. Но наплыв русских студентов пришелся на 1861 — 1862 годы. «Первые грандиозные студенческие беспорядки 1861 г. имели следствием изгнание из университетов сотен студентов, — писал известный историк и публицист С.Г. Сватиков, специально изучавший историю русского студенчества в Гейдельберге. — Молодежь, прошедшая через тюрьму, изгнанная из университетов, бросилась за границу. Гейдельберг стал "научной Меккой" и первым заграничным центром, где русская молодежь свободно знакомилась с произведениями Герцена, Огарева, Бакунина и органами вольной русской прессы».

В русском студенческом землячестве в Гейдельберге, насчитывавшем около 130 человек, как в микрокосме, отражались взгляды и настроения политически активной части российского (преимущественно петербургского и московского) студенчества. Местом сбора для этих студентов стала русская читальня, открывшаяся в октябре 1862 года в двух задних комнатах кондитерской фрау Гельверт. Здесь к услугам читателей, за скромную помесячную плату, были произведения А.И. Герцена, Н.П. Огарева, Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева и других кумиров тогдашней молодежи, широко представлены были «Колокол» и иная русская бесцензурная периодика, печатавшаяся за рубежом; сюда поступали также газеты и журналы из России, ведущие немецкие и французские издания. Читальня быстро превратилась в политический клуб, который, как вспоминает студент-гейдельбержец Ю.С. Кашкин, стал «постоянной ареной для тех бесконечных русских споров, в которых в конце концов каждый из споривших забывает самый предмет и суть темы и цепляется только за последние слова противника».

Пока, по словам одного из участников событий, спорили в основном «о разных возвышенных предметах, оставаясь более в области различных философских систем и теорий», мир в землячестве внешне удавалось сохранить. Но когда в январе 1863 года началось восстание в Польше, русские студенты в Гейдельберге раскололись на два лагеря, как это произошло в Петербургском и Московском университетах. Начались шумные многочасовые сходки, на которых звучали яростные обвинения и контробвинения. Дело дошло до вызовов на дуэль, причем не на рапирах, что допускалось немецким студенческим обычаем, а на пистолетах, что было категорически запрещено. Вмешалось университетское начальство, которое посадило в карцер, а затем удалило из Гейдельберга трех возмутителей спокойствия. Эта полицейская мера способствовала «восстановлению мира» в студенческом землячестве.