Читать «Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»» онлайн - страница 143

Офицеры, помогавшие Николаю Николаевичу сортировать, упаковывать и перевозить на корвет коллекции, биологические препараты, снаряжение, журнал метеорологических наблюдений, дневники, записные книжки и разные пожитки, были поражены обстановкой, в которой жил в Гарагасси русский путешественник. «Кое-какие ветоши, полуистлевшие от постоянной сырости, происходившей от дождя, проникавшего сквозь крышу, составляли постель, — вспоминает один из офицеров, — тут же стоял стол, который, а также все свободное пространство домика были загромождены и завалены всякою всячиною; тут были инструменты для наблюдения, разное оружие, банки с препарированными животными, но без спирта, который испарился и высох; чучела птиц, ящериц и змей; насекомые, черви, моллюски, скелеты, полусгнившие растения и остатки какой-то неопределенной пищи. Каждый из этих предметов, кроме инструментов и оружия, издавал свой запах, такой, которого посетители г. Маклая не могли перенести в продолжение нескольких минут; а наш добровольный мученик науки переносил его в продолжение 15 месяцев».

Капитан Кумани приказал прибить к одному из больших деревьев в Гарагасси толстую доску красного дерева, к которой была привинчена медная пластина с выгравированной надписью:

VITIAS. Sept. 1871

MIKLOUHO-MACLAY

IZOUMROUD. Dec. 1872

Когда жители окрестных деревень узнали, что Маклай собирается покинуть залив Астролябия, они очень опечалились и принялись уговаривать таморусс навсегда поселиться на их берегу. «Я две ночи ходил в деревни, сопровождаемый целою толпою туземцев с факелами, чтобы освещать путь, — пишет Миклухо-Маклай. — Соседние деревни устроили прощальные пиры, на которые стеклись много жителей других деревень с подарками. При этом они с разными обрядами и церемониями прощались со мною, и каждый давал мне в подарок кокосов и разных кореньев. На последнем ночном собрании старики предложили мне в каждой деревне построить по хижине, дать в каждую много съестных припасов и по жене для хозяйства, просили это принять и поочередно жить по несколько времени в каждой деревне». Миклухо-Маклай сердечно простился с островитянами и обещал вернуться, если им будет угрожать опасность.

На рассвете 24 декабря 1872 года «Изумруд» развел пары и стал поднимать якорь. Когда клипер начал подвигаться вперед, в Бонгу, Горенду и Гумбу раздались удары барумов, извещавшие соседние деревни, что «человек с Луны» покидает их берег. Пройдя архипелаг Довольных людей, корабль вошел в пролив между побережьем Новой Гвинеи и островом Кар-Кар. Миклухо-Маклай назвал его проливом Изумруд. Это название, как и пролив Витязь, сохранилось до наших дней на географических картах.

Глава седьмая.

ПЛАВАНИЕ НА «ИЗУМРУДЕ»

Пятидневное пребывание в бухте Константина дорого обошлось команде «Изумруда»: из двухсот моряков около половины заболели «перемежающейся лихорадкой», в том числе почти все офицеры. Судовой врач гасил ее приступы большими дозами хинина. Но когда клипер в середине января 1873 года подошел к северомолуккскому острову Тернате — столице одноименного султаната, — на борту все еще числилось 80 больных малярией. Поэтому «Изумруду» пришлось простоять здесь шесть недель, пока «лихорадка» не пошла на убыль.