Читать «Эльфы средней полосы» онлайн - страница 20

Но не беда, кроме ворот и моста есть еще сторожевая башня и калитка в ней. И лодочник, который всегда рад перевезти вас всего за пару медных монет. Я похлопал по тощему кошельку, подвязанному к поясу моей рясы, и обнаружил, что кошель пуст. Зачем-то вывернув кошелек наизнанку, я обнаружил старый желудь. Ну Реддисс, ну пройдоха! Оставил меня без наличности. Ужо я ему задам! Ладно, попробуем обойтись без денег, чай, не впервой.

Лодочника я застал за его любимым занятием. Лодочник — вольноотпущенный гоблин по кличке Репей торговался. И хотя городской магистрат установил твердую цену за переправу через ров ночью в два медяка, один из которых шел прямиком в городскую казну, а второй — исполнителю работ, то есть лодочнику, Репей всегда торговался. И мне кажется, совсем не из-за жадности. Просто бывают люди с такой натурой. Ему не выгода важна, а сам процесс торга. Хотя Репей, как я уже сказал, человеком не был, но ничто человеческое ему не чуждо. В данный момент жертвой Репья был крестьянин с женой, двумя мешками и полудюжиной корзин. Один мешок вел себя спокойно, а вот второй все время двигался и издавал странные звуки. Поросенок? Скорее всего. По всему, крестьянин вез свой товар в город — завтра как раз большой базар. Но до заката не успел. Тут уж извини, кто не успел — тот опоздал. Давай раскошеливайся теперь. Но раскошеливаться крестьянину было нечем, здесь у крестьян с наличностью всегда плохо. И он пытался всучить Репью в виде платы за перевоз курицу. Я, признаться, в местных ценах как-то слабо разбирался. Но, кажется, именно два медяка стоила в таверне жареная курица. Или цыпленок? Точно, жареный цыпленок.

Репей одну курицу брать отказывался, хотел две. И еще дюжину яиц в придачу вместе с лукошком. Мотивировал, что за груз — отдельная плата. Врал, конечно, а ты пойди докажи. Крестьянин — высушенный солнцем жилистый мужичок в смешных штанах, похожих на трико, и таком же смешном колпаке смотрел на лодочника как затравленная собака и в самом торге участия почти не принимал. Так, повякивал иногда. Торговалась его жена, толстая и некрасивая. Она совала в руки Репью пеструю курицу, указывала на ее упитанность и клялась всеми богами, что несется пеструшка чуть ли не круглый год. Репей ей не верил, называл курицу «дохлятиной» и везти «за такое убожество» наотрез отказывался.

Мне крестьянина было по-человечески жалко. Ну откуда, скажите, у бедного крестьянина деньги? Ему бы по налогам расплатиться да одежку нехитрую справить. Хотя нет, здесь большей частью натуральное хозяйство преобладает. Сами ткут, сами шьют, сами носят. По всему было видно, ночевать под открытым небом крестьянину совсем не хотелось. Оно и понятно, лес-то рядом. Зверье дикое бродит, орки недобитые, да и разбойнички пошаливают. Убить не убьют, а мешков своих крестьянин может запросто лишиться с курями и корзинами заодно.