Читать «Князь механический» онлайн - страница 143

Владимир Ропшинов

Путиловский отдел оставался на попечении самого Гапона. Здесь он проводил последние тревожные ночи. Здесь окружала его «верная стража», группа восторженно любивших его рабочих. По сообщениям некоторых свидетелей, Гапон был чрезвычайно взволнован предвидением того, что должно было случиться. Некоторым женщинам, матерям семейства, подходившим в последнюю минуту просить его напутственного благословления, он советовал лучше идти домой, потому что, может быть, будут стрелять. Приближенные Гапона достали большой портрет царя и два небольших портрета царя и царицы и сделали большой белый флаг, на котором написали крупными буквами: «Солдаты! Не стреляйте в народ».

В 9 часов утра пришли несколько человек с предложением: «О. Георгий! А можно нам поднять иконы и крест, чтобы идти с крестным ходом?» О. Георгий им на это ответил: «У нас нет икон и негде взять». Народ говорил: «Мы, батюшка, можем достать, и нам дадут». — «Если можете достать, тем лучше». Через 40 минут Гапону сообщили, что хоругви, крест и иконы принесены. Их взяли в часовне Болдыревской дачи. Около 11 ч. утра Гапон, в священнической рясе, вышел во двор, где ожидал крестный ход и многотысячная толпа рабочих. Здесь же было несколько человек полиции с помощником пристава. Шествие стало строиться в ряды. Впереди несли хоругви, иконы, крест, царские портреты и белый флаг. В первых рядах, крепко взявшись под руки, шли, окружая Гапона, самые смелые, самые восторженные. Предшествуемый полицией, крестный ход тронулся и растянулся по шоссе — чуть не на несколько верст. На небе сияло солнце. Запели «Спаси, Господи, люди Твоя». Все шли с обнаженными головами. Полицейские чины на пути снимали шапки.

Когда голова шествия приближалась уже к Нарвским воротам, из-за ворот, прямо на толпу, карьером понесся отряд конницы. Он прорвал шеренги первых рядов, но быстро повернул назад и отъехал в сторону, открывая стоявшую на мостике — поперек его и по бокам — пехоту. Толпа пришла в замешательство. Но первые ряды сейчас же сомкнулись, взялись за руки и с пением мужественно двинулись вперед, к мостику. Раздался сигнальный рожок — обезумевшие, ничего не понимающие псковские солдаты дали залп. Помощник пристава крикнул: «Что вы делаете! Как можно стрелять в крестный ход и портрет царя!» — но через минуту упал мертвым. Солдаты продолжали стрельбу пачками, беглым огнем. Невообразимое смятение произошло в эту минуту, когда повалились люди в первых рядах, роняя образа и хоругви. Убиты были старики, несшие царские портреты, и мальчик, несший церковный фонарь. Ужасные крики неслись из толпы. Часть ее разбегалась, пряталась по соседним дворам. Шальные пули догоняли ее и там. Другая часть, верная клятве не отступать, в безумном порыве напирала вперед. Подкошенные пулями, падая, сшибали других. Гапон тоже упал, сбитый с ног одним из убитых первого ряда. «Верная стража», среди общего смятения, подхватила его и быстро перебросила через забор. Здесь пало на месте несколько десятков, более сотни было ранено. Часть убитых была скрыта полицией, но многие выставлены были потом, для опознания, в больничных мертвецких. Месяц спустя жена одного рабочего, сама не потерявшая в этом деле никого из близких, рассказывала нам дрожащими губами, какие у этих покойников были «страшные и удивленные лица».