Читать «Твоя жена Пенелопа» онлайн - страница 31

– А у меня, к твоему сведению, трудный рабочий день! У нас проверяющие придут из архитектурного надзора! А я всю ночь не сплю, бегаю от окна к окну, как жужелица!

– Так спала бы… Кто не давал-то?

– Слушай, Никит… Вот скажи мне… Мы с тобой вместе живем, да?

– Ну да…

– Значит, мы некоторым образом близкие люди, ведь так?

– Конечно, близкие. Еще какие близкие.

Состроив нарочито умильную рожицу, он смешно вытянул губы трубочкой, потянулся к ее щеке с поцелуем. Сердито отстранившись, Нина продолжила:

– Тогда я тебе открою страшную тайну, Никит! Когда близкий человек вдруг надолго пропадает, другой близкий человек за него волнуется и тревожится! А вдруг, не дай бог, с ним что-то случилось! Это у всех так, Никит! У тех, которые близкие! И надо быть последней равнодушной сволочугой, чтобы…

– Нин, ну не начинай, а? Давай завтра эту тему разовьем и обсудим… Пусть я буду сволочугой, согласен, но честное слово, с ног валюсь… Я в душ, ладно?

Поднявшись с дивана, Никита поплелся в ванную, на ходу расстегивая пуговицы на рубашке. Нина, глядя ему вслед, залюбовалась невольно… Красивый, конечно. Даже со спины красивый. Аполлон в миниатюре. Походка кошачья, грациозная. И стиль casual ему очень идет. Приталенная рубашка шоколадного цвета, узкие темно-синие джинсы. Да уж, не всем дается это casual, для него особое мужское обаяние требуется. За кажущейся простотой – элегантная небрежность в движениях, сытая барчуковая уверенность в себе, любимом и красивом. Ну как, как его не любить-то?! Ведь заворожил, обаял до невозможности. Никакого сопротивления внутри нет, сама себе не хозяйка.

А может, и черт с ним, с сопротивлением. Что ж делать, если любовь? Это же счастье – когда любовь!..

Нина вздохнула, тоже поднялась с дивана, пошла за ширму, где стояла кровать. Единственное, что они купили в эту съемную убогую квартиру – новую кровать. Можно сказать, шикарную. И покрывало атласное, и шелковое постельное белье… Очень забавно это хозяйство среди остальной убогости смотрелось, как бриллиантовая брошь на телогрейке. Даже пришлось ширмой прикрыть. Отгородиться будто. Не подсматривайте, наш мирок, недоступно интимный!

Вот именно, что мирок. Маленький. В нем хорошо обосновались. А в большом мире вместе жить как-то не научились. В большом мире каждый по-своему, получается. Вернее, это Никита – по-своему. А ей что? Ей остается – принять… И casual принять, и пресловутую свободу, и насмешливо-равнодушных родителей, Ларису Борисовну и Льва Аркадьевича. А не можешь принять – так руби этот гордиев узел, вместе с любовью руби. Не вписалась ты в этот мир, девушка, как ни старалась. Нет в тебе барчуковой природы, в ней родиться надо. Не зря же говорят, что кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево. Стало быть, и дочери слесаря – тоже слесарево. Да, наверное, так… Но ведь обидно же!

Хлопнула дверь ванной, Нина вздрогнула. Оглянулась – идет… Полотенце кое-как держится на бедрах. На ходу приобнял за шею, притянул к себе, прихватил слегка зубами за мочку уха. Душа замерла… От сильных рук, от запаха кожи с теплой волной дорогого парфюма.