Читать «Врачебные связи» онлайн - страница 58

– Но ты сказала, что у Марины хроническая…

– Верно, – перебила Оля. – Беда в том, что ее онкологический диагноз очень серьезен, а ведь даже в обычной ситуации заметить начальную стадию хронической почечной недостаточности практически невозможно, так как она протекает бессимптомно. Все становится ясно, только когда почки снижают функционирование процентов до двадцати пяти! Онкологи заботились о том, чтобы их лечение соответствовало необходимости, и на возможные осложнения внимания не обращали, пока не стало слишком поздно. Если бы врач Марины был внимательнее, он мог бы прихватить болезнь пораньше и назначить нефропротективные препараты и симптоматическую терапию.

– То есть виноват ее врач? – уточнила я.

– Мне кое-что непонятно, Анна Демьяновна. Судя по истории болезни и тому, что рассказывает сама Марина, выходит так, что хроническая почечная недостаточность развилась у нее слишком уж быстро, и терминальная стадия наступила, прямо скажем, в рекордно короткие сроки! Анемия и другие эффекты, вызываемые этим заболеванием, возможны и при лечении онкологии, поэтому, вполне вероятно, врач и не заметил ничего, пока не проявились симптомы, обычно не характерные. Марина не страдала ни диабетом, ни другими заболеваниями, по которым ее можно было бы отнести к группе риска. Правда, от врача многое зависит. Допустим, такие проявления, как отеки ног, уменьшение объема мочи и гипертония можно было бы заметить – при желании. С другой стороны, принимая во внимание лечение от онкологии, усталость, слабость, тошноту и рвоту, потерю аппетита и веса легко отнести на его счет.

– И за какое время, по твоим прикидкам, у Марины развилась тяжелая хроническая почечная недостаточность? – спросила я.

– Полагаю, месяцев за пять.

– Невероятно!

– Вот именно. Обычно это тянется годами, а тут… Сейчас у нее зашкаливает креатинин, а скорость клубочковой фильтрации катастрофически мала, и я не вижу другого выхода, кроме пересадки. Как насчет ее брата?

– К сожалению, он не подходит в качестве донора, – пробормотала я.

– Что ж, тогда ситуация выглядит печально, – грустно покачала головой Оля. – Но одно ясно: Марина больше не онкологическая пациентка, хотя жизнь ее по-прежнему в опасности.

– Значит, Толик все-таки прав!

– Вы о чем?

– О том, что именно применение «Голудрола» вызвало развитие почечной недостаточности.

– Знаете, Анна Демьяновна, – проговорила Оля задумчиво, – я вам раньше не говорила… Когда вы упомянули «Голудрол», я сходила к нашей заведующей, Алле Олеговне.

– Ты что-то узнала об этом препарате?

– Узнала, почему я о нем ничего не знаю. Вы же в курсе, как лекарства попадают в больницы?

– Ну, – пробормотала я, – обычно «сверху» спускается директива. Вроде бы какой-то аукцион объявляется?

– Точно. На аукционе выигрывает самый дешевый препарат, и «Голудрол», из всех имеющихся, оказался как раз таким. Кроме того, результаты клинических испытаний показывали, что он эффективен при лечении острого лейкоза.