Читать «ПРОСВЕТЛЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИИ» онлайн - страница 200

Эти оконечивающие страдание мысли кажутся спасительными, но они не в силах освободить нас. Существование, которому не хочется смотреть прямо в лицо необходимости страдания, принуждено искать путей самообмана. Я уклоняюсь от страдания, - в себе самом - когда не воспринимаю фактов и когда поэтому они не трогают меня экзистенциально, я не перевожу эти факты в деятельность, но только претерпеваю их; я инстинктивно ограничиваю свое поле зрения, - например, не хочу узнать правды от врача, не хочу признать своей болезни, не хочу видеть своих физических и духовных недостатков, не желаю прояснить себе свою социологическую ситуацию в действительности; вместо того чтобы, напрягая все силы для устранения страданий, ясно представлять себе границу их нестранимости, я отказываюсь от этой ясности и вместе с тем отрекаюсь в то же время от разумной и действенной борьбы со своими страданиями, утверждая только в неистовой злобе, будто виной всему злая воля и глупость других, и находя утешение в пассивной мысли о конце всех страданий, который якобы должен наступить просто с уничтожением имеющегося налицо виновного. Или же я уклоняюсь от страдания в своем отношении к другому, держась на дистанции, своевременно удаляясь прочь от человека, если его бедствие становится неисцелимым. Так мы углубляем пропасть, разверзающуюся между счастливыми и страдающими, мертвым оцепенением, или умолчанием; мы становимся равнодушны и бесцеремонны, и наконец даже презираем и ненавидим страдающего, подобно тому как иные животные замучивают до смерти своих больных сородичей.

3. Пробуждение экзистенции через страдание.

- Страдание как неотклонимое страдание может быть только в пограничной ситуации. Теперь я принимаю свое страдание как выпавшую мне долю, жалуюсь, страдаю по-настоящему, не скрываю этого от самого себя, живу в напряжении между желанием сказать «да» и вечной невозможностью сказать «да» окончательно (lebe in der Spannung des Jasagenwollens und des nie endgültig Jasagenkönnens), борюсь против страдания, чтобы ограничить, отложить его, но это страдание как чуждое мне имею все-таки как нечто принадлежащее к составу моей самости и не обретаю покоя гармонии в пассивном терпении (Dulden), но не впадаю и в ярость в темноте непонимания. Всякий должен сносить и исполнять то, что его постигает. Этого бремени никто не может снять с него.

Если бы действительно было только счастье существования, то возможная экзистенция продолжала бы дремать. Поразительно, что чистое счастье производит впечатление чего-то пустого. Как страдание уничтожает фактическое существование, так и счастье, кажется, угрожает нашему подлинному бытию. В счастливой жизни есть возражение самому себе от того знания, которое не дает ей продлиться. Счастье должно быть поставлено под сомнение, чтобы оно, восстанавливаясь из сомнений, впервые могло стать подлинным счастьем; истина счастья возникает только на основе неудачи.