Читать «Революция, которую мы ждали» онлайн - страница 60

Правый угол треугольника — тройка — представляет Тщеславие. Оно не перечислено в списке смертных грехов, потому что близко к Гордыне, и некоторым может показаться, что Гордыня и Тщеславие — это одно и то же. Однако разница явно видна в устной традиции, которую я начал описывать. Быть тщеславным — значит полагаться слишком сильно на мнение другого, иметь необходимость в одобрительном взгляде другого. Человек с сильно развитым тщеславием открывает для себя обычно, что он вообще не существует без другого, без взгляда другого, не чувствует своей значимости, если на него не смотрят, потому что у него нет инструмента, мерила, нет шкалы внутренних ценностей. Таким образом, мы говорим о человеке, сильно зависимом от внешнего окружения. Социолог Дэвид Рисмен в работе «Одинокая толпа» приходит к выводу, что нынешнее поколение руководствуется тем, что скажут другие, как будто бы у них развиты антенны, улавливающие курс человеческих ценностей — как поступать, что покупать, чувствовать направления моды, чтобы идти в ногу с себе подобными.

Гордыня, в отличие от тщеславия, подразумевает «раздувание» собственной персоны, такой человек не знает ни своих собственных границ, ни своих недостатков, ни своих нужд и пытается идти по жизни как человек дающий. Это хорошая стратегия рынке любви: кто не состоит в отношениях, находится в поиске новой любви, обязательно выберет того, у кого её переизбыток. Можно подумать, что некоторым не хватает любви, а у других она в изобилии. Как щедра рука дающего! У них есть что отдать — они так пылки… Проблема в том, что, представляя себя любвеобильными, они отказываются от своей потребности в любви. Как будто они заменили свою потребность в любви посылом: «Ах, как мне нужно, чтобы кто-то принял мою любовь!» Они не признаются: «Как мне на самом деле нужно, чтобы кто-то меня любил», — а ведь большинству смертных необходимо, чтобы их любили.

Верхний угол — девятка — Лень — также понимается неверно. Когда были созданы первые монастыри, была сформулирована идея Лени, которая до сих пор подразумевает, что человеку не хочется что-либо делать: не хочется двигаться или работать столько, сколько нужно. Но это не та Лень, которая описана Отцами-пустынниками: они не жили общинной жизнью, как в период первых монастырей, а заглядывали внутрь себя. Если я отшельник и ищу Бога, я должен находиться в своей келье и молиться. И в принципе, я не должен покидать келью, ведь в любой момент Бог может прийти ко мне, а что делать, если меня там не окажется? Именно поэтому мне необходимо все время быть там! Отцы-пустынники поняли, что для некоторых монахов врагами были не гордость и не зависть, их можно было обнаружить и побороть, но речь шла о более хитром противнике: они теряли желание совершать подвижничество. «Врагом полудня» называли Лень, иными словами, заброшенность, это понятие происходит от греческого akēdia — отсутствие заботы.

Не проявлять заботу о себе самом — то же самое, что не ценить себя. Это как будто ищешь что-нибудь очень важное и вдруг прекращаешь. Как можно бороться с этим демоном отсутствия желания, с промедлением? Это похоже на потерю энергии: есть люди, которые её утрачивают. Гурджиев говорил о демоне самоумиротворения, как будто человек успокаивает сам себя, говоря себе: «Не преувеличивай, сдайся, не усложняй жизнь». Эти люди — альтруисты, но они не дают самим себе того, что им надо. Казалось бы, очень по-христиански быть щедрым, заботиться о ближнем и не интересоваться самим собой, но это ложь: христианская заповедь звучит не так. Христианская заповедь учит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Невозможно проявить любовь к ближнему, если нет её основы — любви к самому себе. Когда мы садимся в самолёт, инструктор говорит нам что-то очень похожее: если возникла угроза разгерметизации, необходимо надеть кислородную маску в первую очередь на себя, а потом уже помогать остальным. У человека должна быть эта база: если нет любви к себе, откуда возьмется любовь к другим?