Читать «Революция, которую мы ждали» онлайн - страница 22

Может показаться, что лечением потребности в любви является способность во взрослой жизни восполнить её недостаток в прошлом. Но получить любовь, которой нам когда-то не хватало, трудно вдвойне: если даже это случается, мы не получаем удовлетворения. Это чуть-чуть помогает, потому что человек способен любить, когда чувствует себя любимым. Но недолго, и мы уже знаем, что счастье в любви преходяще. Хотя нас продолжают любить, влюблённость теряет свою новизну… Тем самым это не решение проблемы.

Чтобы вылечить болезнь любви, надо любить. А чтобы быть способным любить, необязательно создавать ложную личность или прививать эту отсутствующую способность, и хотя человеческая сущность любвеобильна, проблема лишь в том, что обида и болезнь препятствуют способности к любви.

Одна из форм любви, существующая внутри нас, — это наслаждение. И никто не сомневается в том, что внутри каждого из нас есть стремление получать его. У нас есть врожденная способность наслаждаться, она теряется, если её не развивать, и многие научаются страдать гораздо лучше, чем наслаждаться, и настаивать на страдании, как будто от горьких слёз больше пользы, чем от слёз восторга и радости.

Милосердная любовь непроста, ибо кто из нас умеет прощать? Наш психический аппарат, в механизм которого встроена функция обусловленности, реагирует на фрустрации и обиды с большим раздражением, и нам гораздо проще мстить, чем прощать. Простить — это как бы выйти за пределы психологической машины, выйти за собственные пределы. Это духовный поступок: прощение происходит после того, как мы вошли в положение другого, узнали нужду другого и поняли, что теперь чувствуем себя лучше, — прощая другого или самого себя. Но сделать этот шаг трудно.

Притом что на сегодняшний день в терапии существуют такие методы, образование, к сожалению, не использует их. Впрочем, если бы мы действительно хотели соответствовать идеалам «западной христианской цивилизации», эти методы были бы очень важны, потому что только тот способен пройти по дороге любви, кто входит через дверь прощения. Побороть гнев сложно, если только тебе не помогает кто-то, кто уже пережил подобный процесс. Некоторые современные терапевты освоили этот метод довольно хорошо, но школьных учителей это обычно не интересует, так как они считают, что заниматься душевным здоровьем учеников — не их забота.

Как важно развить в себе сочувствующую, или эмпатическую, любовь, которая близка материнской, столь же важно развить другой тип любви, направленный на идеал, возникающий от связи ребёнка с его отцом. Отец для маленького ребёнка — это фигура, на которую смотрит мать, и поэтому — точка отсчета. И даже если ребёнок мало контактирует с отцом, он для него — примерно как курица для идущих за ней цыплят — шкала ценностей. В нашем агонизирующем патриархальном мире мы потеряли любовь к «отцам отечества», к «отцам церкви» и к отцу в доме, который ещё недавно был фигурой, пользующейся большим уважением. Значимость отца снизилась, что в последующей жизни ребёнка приводит к потере ценностей: мы уже не восхищаемся сильно, не уважаем сильно, не смотрим снизу вверх; и нужно восстановить отсутствующую шкалу ценностей с помощью образования, их прививающего. Но сегодняшнее образование строится на базе проповедей «Как красива красота!» или «Как честна честность!». Можно петь славу каждой из ценностей, но попытки сделать нас приверженцами справедливости или солидарности с помощью прекрасных речей не заменяют здорового развития любви-восторга, которая, как сострадание и наслаждение, является естественной частью нашей сущности, как бы мы её ни называли — восхищение идеалом, преклонение перед божественным или просто поклонение. Это свободная любовь, сродни созерцанию или интуитивному узнаванию своего потенциала, мотивирующая на его реализацию.