Читать «Линии разлома» онлайн - страница 20

— Ну, в наши дни, по-моему, почти все научились заменять!

— И мозг? Как насчет фальшивого мозга?

— Про такое не слышала, но думаю, что нет.

— А фальшивая душа?

— Ах, это уж нет! — прыснула мама, в форме разноцветного солнышка выкладывая на овальную тарелку сырые овощи и фрукты. — Насчет этого, Солли, я совершенно уверена. Твоя душа принадлежит только тебе… и Богу. На веки вечные.

И я ощутил бессмертие души Сола, призванной изменить мир, вечной и единственной среди миллиардов google’овых душ.

Страстная неделя закончилась, ПРА смылась в Нью-Йорк, и жизнь снова потекла по привычному руслу. Но однажды, вернувшись домой от Брайана, я застал маму в сильном волнении. Я сразу понял, что она вне себя, потому что она ничем не занималась, просто сидела сложа руки в гостиной, и, когда я подошел поцеловать ее, она не обняла меня, как обычно, и не сказала: «Как чувствует себя мой маленький мужчина?»

— Что с тобой? — спросил я.

— Я жду твоего отца, — прошептала она голосом беззащитной маленькой девочки, какого я никогда прежде у нее не слышал. — Ступай к себе поиграть, ладно? Если проголодаешься, скажешь.

— Конечно, мама, — ответил я тем бодрым тоном, что означает: мол, не беспокойся, я обо всем позабочусь.

Едва папин автомобиль остановился перед домом, я прокрался на цыпочках по коридору, затаился на верхней площадке лестницы и, присев в потемках на корточки, стал слушать, что они скажут.

— Ты видел это, Рэндл? Ты это видел? — произнесла мама тихо, но свирепо.

— Ну как же. Само собой, видел.

— Да ведь это ужасно! Ты не находишь, что это просто кошмар? Я даже не понимаю, как можно публиковать подобные фотографии в газете!

— Конечно, но… Послушай, моя дорогая… Это же война… Да что происходит? Или мы сегодня не ужинаем?

— Война? Что это вообще значит, что за оправдание такое? Это не война, нет! Это банда взбесившихся… извращенцев… они обходятся с людьми, как со скотами… Как они могли совершать подобные вещи?

— Тэсс, тут я могу сказать только одно: когда люди находятся под давлением или им очень страшно, они способны вытворять… что угодно.

— Ты осмеливаешься искать для них оправдания?

И я услышал удар газетой, брошенной на стол, может быть, прямо перед его носом.

— Послушай, Тэсс, мне бы очень хотелось сменить тему. Ты что, действительно считаешь, будто мне необходимо, чтобы на меня кричали, не успел я переступить порог родного дома после четырнадцатичасового рабочего дня? Черт возьми! Так где он, ужин? Или все теперь должны подхватить анорексию вслед за нашим сыном?

Мама рухнула на канапе, я узнал этот характерный звук.

— Я не могу есть, — выговорила она придушенным голосом: похоже, зарылась лицом в подушку, уже рыдая. Но вот она повернулась — ее слова опять стали ясно слышны:

— Как ты мог не потерять аппетит, увидев подобные кадры? Я заболела от них, неужели ты не понимаешь, я больна, больна! Американская армия…

— Я запрещаю тебе поносить американскую армию! — выкрикнул папа и, громко топая, зашагал на кухню. Оттуда донесся грохот — это он шарахнул дверцей холодильника.

На следующее утро, когда мама сушила волосы в ванной — это означало, что в моем распоряжении добрых десять минут — я залез в инет и присосался к кадрам тюрьмы Абу-Грейб. Парни громоздились кучей, один на другом, стоя на коленях, эта человеческая груда немножко напоминала акробатов в цирке, если не считать того, что здесь все были здоровые, крепкие и совсем голые; было видно много арабской плоти, ни белой, ни черной, а золотисто-коричневой, а солдаты-янки, мужчины и женщины, похоже, очень уверенно чувствовали себя перед камерой, позировали рядом с этими голыми арабами, издевались над ними, держа их на собачьих поводках, пытали электрическим током, заставляли совокупляться друг с другом; мой пенис разом затвердел, но возиться с ним я не стал, времени не было. Компьютер пришлось вырубить в ту же секунду, как мама отключила свой фен, а когда она выходила из ванной, я у себя комнате уже зашлепывал липучки фирменных кроссовок, собираясь в детский сад.