Читать «Проповеди. Против власти и продажной оппозиции» онлайн - страница 168

Кремль.

Лимонов еще в 90-е годы, высмеивал идиотов мечтавших взять Кремль. Зачем, операция крайне трудоемкая, и там ничего нет, власть рассредоточена, она и в Ново-Огарево и на Старой площади и на Лубянке и в Госдуме, и в ЦИК, а Кремль это музеи и 14 корпус, где сидят болтуны из администрации президента.

Кровь.

Лимонов трезвый политик. Он всегда хладнокровно оценивал силы власти и силы оппозиции. Они настолько неравны эти силы, что ввязываться в физическое противостояние с властью оппозиции в ее современном состоянии означает быть уничтоженной.

Но я предполагал, что 10 декабря мы все вместе сможем мирно окружить собой здание Центральной избирательной комиссии (а может быть, у нас хватило бы людей и на то, чтобы окружить и парламент собой), и потребовать у власти отмены результатов выборов. Когда мирно требуют десятки тысяч, ОМОН тут просто неуместен. Они бы стояли, как школьники.

Но злыдни увели вас, люди, подальше от центра города и нервных узлов власти.

Проглоти свой язык, Борис Немцов!

Ты лжешь всегда и везде. Вышел ты из приблатненных жуликов, такие нравились бухарику Ельцину, чего от тебя ожидать.

Успокойтесь. Пять или шесть предателей всего лишь подвергаются сейчас сильному психологическому давлению со стороны протестных масс, которых они обманули.

Не защищайте их, дайте им умереть (как политикам, как политикам).

Я полагаю, что в интересах рассерженных горожан следует провести суд над предателями. Меня можно не приглашать.

Проведите товарищеский суд над ними. В каком-нибудь центре Сахарова. Либо в интернете. Или и там и там.

Вы должны очиститься.

Это была проповедь 7 декабря 2012 года

8 декабря 2012

НОЧНЫЕ МЫСЛИ

Рабочий мыслит мрачно. Он полумонах. Он воин за хлеб и рождение детей. Он адски серьезен. У него каждая пеленка на счету.

Буржуа мыслит пестро, капризно, и несерьезно. Ему досталось то, что не додали рабочему. Потому он живет как все три или пять или десять рабочих не живут. Он празднующий и пирующий. Он не несет серьезной ноши жизни.

20-й век, его первая половина уж точно, был веком рабочих. Это они мрачно дрались на берлинских мостовых между собой, и позднее в подвалах ВЧК и гестапо расстреливали из наганов врагов. Мир рабочего – мир убийства. Физическая работа с машинами ведь, результатом своим имеет грубые физические отношения износа, уничтожения и ликвидации.

Мир буржуа – веселенький, это мир мошенничества и обмана. Притворства и предательства. Мир безответственных и поверхностных отношений. Многословие присуще буржуазному классу.

Тогда как рабочий класс молчалив и хмур.

Старый рабочий, курящий свою вонючую папиросу угловат, мускулист, сух, в нем масса сухожилий и парусины рабочей куртки.

От буржуа разит полиэстером и шерстью, как прежде разило шелками несколько веков назад. Буржуа, как гомосексуалист экзотичен, прогрессивен, современен, намекает сразу на многообразие смыслов.

Тогда как рабочий всем своим видом утверждает: жизнь страшна и однозначна.

Но убийство честнее предательства.