Читать «Ежики, или Мужчины как дети» онлайн - страница 35

– Что же ты так, братишка? – вслух спросил Александр Евгеньевич, сидя около кровати своего младшего брата, чудом выжившего в страшной аварии, а зачем выжившего – непонятно, ибо то, что теперь с ним происходило, назвать жизнью можно было с очень большой натяжкой. О том, что Павел жив, что он лежит в больнице и именно в этой больнице, куда его доставили по «Скорой» с места ДТП, стало известно к утру субботы. Суббота была чистым кошмаром для Александра Евгеньевича. Сначала звонок Марины, его бывшей жены, шокирующая, но вполне терпимая и даже с какой-то стороны весьма пикантная новость о том, что пьяный Степанов разбился в своей дорогущей тачке.

– Я умоляю тебя, Сашенька, ты только езди теперь осторожнее! – возопила Марина, полная беспокойства за своего бывшего мужа. Как и всегда, Александр Евгеньевич пообещал сделать все возможное, чтобы избежать любых опасностей как на дорогах, так и вне их. Хотя хотелось сказать другое. Даже прокричать: «Ты что же, дура, думаешь, что от этого «будь осторожнее» что-то может поменяться? Что просто достаточно быть осторожнее? Ты правда в это веришь?»

А потом, утром в субботу, позвонила Лида и сухим деловым голосом сказала, что Степанов был в машине не один, что он был, оказывается, все-таки именно с Павлом, который так и не вернулся домой и на связь не вышел. Так что по всем приметам он в какой-то там областной больнице. Во всяком случае, других неопознанных мужчин нигде нет, так что надо ехать смотреть.

– Ты так спокойно об этом говоришь?! – поразился Александр Евгеньевич.

– А ты хотел бы, чтобы я визжала? – усмехнулась Лидия. – Успокойся, я еще повизжу. А пока надо просто поехать и сделать все, что нужно. Может быть, это еще и не он.

– Может быть, – ухватился за эту мысль Александр, но это оказался Павел, хотя его и было очень сложно узнать. Старший брат чуть не упал в обморок, когда увидел, что сделала с младшеньким авария. А то, что сказал о пациенте Светлове нервный дежурный доктор с заспанным лицом, окончательно напугало Александра Евгеньевича и заставило растеряться. Кажется, теперь Пашка никогда уже не будет прежним.

– Надо держаться, – сказал дежурный врач формальным тоном, но что вкладывал он в это самое «держаться», было непонятно. И самое ужасное, из-за чего Александр Евгеньевич чувствовал себя подонком, было то, что он пытался понять, почему это случилось. Или, вернее, не почему, а за что. Что это – возмездие? Но то, что случилось, ничуть не напоминало справедливого возмездия. В том, что произошло с Пашкой, не было ничего назидательного. Он не поплатился за свои преступления, не ответил ни за что перед законом, он не пал жертвой своего же собственного бандитского мира, что было бы логично, и тем не менее он лежал в коме с нарушением функции каких-то долей мозга, бледный, истерзанный, в гипсе. Сказали, что он чудом пережил какую-то сложнейшую операцию, что он должен пройти долгий реабилитационный период. Но для Александра это были просто пустые слова, а в кровати лежал не Пашка, а нечто другое. Тело, которое когда-то было Пашкой. Оно молчало, не реагировало на звуки, на рукопожатия, оно то ли спало, то ли лежало одинокое, покинутое Пашкиной душой, которая бродила невесть где. И пиканье мониторов. И памперсы. И рыдание мамы. И неживая бледность папы. И все это было настоящим, было жизнью, с уколами, ожиданиями анализов, усталостью, болью в спине от долгого сидения – реальностью, одним словом. Его любимый братик, с которым он так носился в детстве, чтоб тот не упал, не ушибся, не простудился, прикован телесным месивом к кровати, и ему нужны памперсы.