Читать «Все детали этого путешествия» онлайн - страница 20

Коловращение людей прибило меня к статуе сидящего писца. На коленях его лежал развёрнутый свиток папируса. И сам свиток, и подножье статуи были испещрены иероглифами. Несколько раз среди них попадался крестообразный символ жизни, круг с точкой посредине, голова птицы.

У статуи были вставленные из цветного камня глаза — тёмные зрачки, белые белки. На белках я заметил красные от напряжённой работы жилки. Писец с чуть приметной улыбкой смотрел на меня. Этот человек, живший более трёх тысяч лет тому назад, казался знакомым, родным.

Как часто, умываясь по утрам, я видел в зеркале такие же покрасневшие белки глаз у себя. Особенно в последние годы, когда днями и ночами работал над романом.

«Что там с рецензией?» — подумал я, и у меня сразу испортилось настроение. Еще раз взглянул на писца, словно желая получить от него ответ, узнать о судьбе рукописи.

— Объясните, пожалуйста, что вы находите в нём интересного? По-моему, вы уже давно здесь стоите.

Я обернулся, увидел Изольду Егорову.

— Ничего особенного. Просто устал.

После музея привезли обедать в ресторан «Воды Нила».

Длинный зал полупустого ресторана одной стороной переходил в длинную белую балюстраду, с которой открывался вид на текущую совсем рядом реку. За ней, далеко в знойном мареве, как мираж, вздымались треугольники двух пирамид, поодаль виднелась третья.

Как назло, поездка туда была запланирована на самый последний день.

Саша Петров, меняя объективы, фотографировал на этом фоне Сергея Петровича и его жену. Потом встал рядом со своими хозяевами, попросил меня щёлкнуть затвором.

Во время обеда зал наполнила тихая музыка — мелодии, сочинённые Чарлзом Спенсером Чаплином. Вот уж чего я никак не ожидал. Слушать музыку своего самого любимого кинорежиссёра и смотреть на пирамиды — о таком изысканном удовольствии нельзя было и мечтать.

И при этом я не мог не вспомнить о том, что Чаплин, всеобъемлющий гений искусства, доказавший в своих фильмах, что оно не делится на жанры, что слезы и смех, трагедия и комедия, серьёзная и развлекательная стороны жизни переливаются, живут совсем рядом друг с другом, — этот же самый гений, подводя итог своего существования на земле, написал книгу, в которой больше всего хвастался своими финансовыми успехами, скрупулёзно подсчитывал барыши. К счастью, художник перевешивал в нём человека. И все же...

Допив свою чашечку кофе, снова вышел на балюстраду. «Он не помнил о смерти, — думал я, облокотясь о перила. — Они все не помнят о смерти, стараются о ней забыть. И это не грех, если за ней ничего нет. А если есть? Если правы те же египтяне со своими поверьями, ритуалами, со своей «Книгой мёртвыхІ? И у тибетцев — своя «Книга мёртвыхІ, свой конкретный рассказ о переходе души умершего на другие уровни бытия. А у христиан — Царствие Небесное. Нет ни одного народа, который издревле не таил бы в себе память об этом знании. Именно знании. А теперь все стараются о нём забыть. Особенно у нас в стране. Даже многие религиозные люди в глубине души не верят ни в какую посмертную жизнь. А попробуй поговорить об этом с кем-нибудь из физиков, экономистов. Или с рабочим. Тебя поднимут на смех, пошлют куда подальше».