Читать «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)» онлайн - страница 7

— Пустяки!.. Современная наука еще въ младенчествѣ и только лишь начинаетъ лепетать. Въ будущемъ столѣтіи станутъ смѣяться надъ нашимъ невѣжествомъ! Впрочемъ, мы съ тобой отклоняемся теперь отъ дѣла… Милѣйшій мой Жоржъ!

Сожалѣю до крайности, что ты, благонолучно отслуживъ срокъ воинской повинности, всетаки, кажется, не можешь съ честью-продолжать мои работы, т. е. завѣдывать большой моей лабораторіей, — лабораторіей Филоксена Лорриса, пользующейся столь заслуженной всемірной извѣстностью, — и выполнять обязанности главнаго директора двухсотъ заводовъ и фабрикъ, эксплоатирующихъ мои открытія.

— Развѣ ты собираешься ужь удалиться на покой?

— Ни подъ какимъ видомъ! — энергически воскликнулъ Филоксенъ. — Я имѣлъ только въ виду пріобщить тебя, какъ говорится, къ моимъ работамъ, — идти вмѣстѣ съ тобою на поиски новыхъ открытій, — заниматься новыми изслѣдованіями и опытами… Какъ мало сдѣлано еще мною по сравненію съ тѣмъ, что можно было-бы сдѣлать двумъ такимъ людямъ, какъ я, которые стали-бы думать и дѣйствовать сообща!.. Къ несчастью, другъ мой, ты не можешь быть вторымъ Филоксеномъ. Жаль! Очень жаль!.. Я не обратилъ своевременно вниманія на законы проявленія атавистической наслѣдственности и не собралъ необходимыхъ справокъ!.. Что-жъ дѣлать, не даромъ вѣдь говорятъ: «молодо зелено»! Я хоть и вышелъ первымъ изъ Международнаго института научной промышленности, но всетаки оказался легкомысленнымъ юнцомъ! Да, милый сынокъ, надо сознаться, что нельзя вполнѣ возлагать на тебя отвѣтственность за недостаточно научное строеніе твоего мозга. Кругомъ виноватой оказывается въ этомъ твоя мать или, лучше сказать, виноватъ одинъ изъ ея предковъ… Я слишкомъ поздно навелъ необходимыя справки, а потому, пожалуй, часть вины падаетъ также и на меня. Тѣмъ не менѣе я произвелъ строгое разслѣдованіе и открылъ въ семьѣ твоей матери…

— Что-же ты открылъ? — спросилъ очевидно заинтересованный Жоржъ Лоррисъ.

— Прослѣдивъ всего только три предшествовавшихъ поколѣнія, я нашелъ тамъ изъ рукъ вонъ дурную отмѣтку, пагубный порокъ, страшную язву, способную передаваться по наслѣдству…

— Язву?

— Да! Видишь-ли, прапрадѣдъ твоей матери, т. е. твой пра-прапращуръ, былъ сто пятнадцать лѣтъ тому назадъ, приблизительно въ 1840 году…

— Чѣмъ-же онъ былъ? Что ты хочешь сказать? Ты меня пугаешь!..

— Художникомъ! — восликнулъ тономъ глубокаго соболѣзнованія Филоксенъ Лоррисъ, безсильно опускаясь въ кресла.

Жоржъ Лоррисъ не могъ удержаться отъ смѣха, вѣроятно, показавшагося его папашѣ не совсѣмъ почтительнымъ. По крайней мѣрѣ, Филоксенъ Лоррисъ, словно укушенный змѣей, вскочилъ на ноги въ пластинкѣ телефоноскопа.

— Да, это былъ художникъ! — воскликнулъ онъ, — и къ тому же художникъ-идеалистъ изъ школы тогдашнихъ туманныхъ романтиковъ, — мечтатель, вѣчно гонявшійся за призрачными созданіями своей фантазіи, не имѣвшими прочной реальной подкладки! Ты понимаешь, что я навелъ на этотъ счетъ самыя точныя справки… Желая въ точности опредѣлить размѣры постигшаго меня бѣдствія, я совѣтовался съ величайшими изъ сопременныхъ художниковъ, съ фотоживописцами нашей Академіи… Теперь я знаю, какъ нельзя лучше, кто такой былъ твой прапрапрадѣдъ!.. Небось, онъ не изобрѣлъ бы тригонометріи!.. По всему видно, что въ его распоряженіи имѣлись такіе жо легковѣсные вѣтненые мозги, какъ и твои, — лишенные, опять таки, подобно твоимъ мозгамъ, извилинъ серьезности. Отъ него именно ты и наслѣдовалъ недостатокъ способностей къ точнымъ наукамъ, который я всегда ставилъ тебѣ въ укоръ. Да; тутъ положительно дѣйствуетъ атавизмъ! Какимъ образомъ, спрашивается теперь, уничтожить вліяніе возродившагося въ тебѣ прапрапрадѣда? Какъ убить этого злодѣя? Надѣюсь, вѣдь ты понимаешь мое рѣшеніе бороться съ нимъ и убить его во что бы ни стало…