Читать «Окоянов» онлайн - страница 131
Дмитрий Дивеевский
– Командир отряда ЧОН Хохолков. В связи с преступлением необходимо осмотреть ваше хозяйство.
– Каким преступлением? – все еще думая, что речь идет о тесте, спросил Федор.
– Это неважно. Бойцы, приступить к осмотру. Особое внимание всяким щелям, емкостям, пазухам и так далее.
Федор стоял, с трудом понимая, что происходит. По его двору ходили чоновцы, тыкали штыками в землю, скидывали сено с сеновала, забрались в погреб и ковыряли там дно.
– Что, Федюха, трясесся? – злорадно спросил стоявший рядом Матвей. – Боишься, что тестюшкин клад найдут? А ведь есть он, кладец-то. Знаю где, подсмотрел, как родственничек твой ямку копал, а фонарик-то и не погасил!
Федор годов был задушить пьяного горлопана, но ничего не мог поделать.
Вскоре из коровника раздались возбужденные голоса. Чоновцы, копавшиеся там, нащупали деревянный настил и вскрыли его. Через минуту он услышал голос Хохолкова:
– Аникин, подойди сюда.
Федор вошел в коровник. Из развороченного настила в убогом свете оконца желтела пшеница. Каким-то чудом чоновцы не заметили в полумраке просвечивающую под тонким слоем зерен рукоятку обреза.
– Здесь много утаенного хлеба, Аникин. Около тонны. За это полагается трибунал.
Хохолков вытащил из деревянного футляра маузер и сказал:
– Именем революции ты арестован. Взять его под караул.
Тут же невидимая гигантская моль упала откуда-то из-под потолка на его руку и вцепилась зубами в сухожилия, ослабляя хватку пальцев, в которых покоилась рукоять маузера.
Прежде чем два чоновца, находившиеся в коровнике, успели снять винтовки с ремней, туда влетела Маша.
– Что вы делаете! Он ни в чем не виноват! Это не его хлеб. Отец покойный спрятал. А он ничего не знал. Отпустите его! – закричала она, кидаясь к Хохолкову. Командир оглянулся на Машу, и в тот же миг Федор рывком нагнулся и выхватил из зерна обрез. Увидев это, Хохолков развернул руку с маузером на него, но между ними бросилась Маша, и выстрел ударил ей в живот.
Еще не понимая, что случилось, Федор, заученно перекинув затвор, выстрелил в Хохолкова. Подпиленная винтовочная пуля вошла командиру в переносицу и, разворотив затылок, выбросила в стоявших позади чоновцев кровавый сноп. Те, вскрикнув от неожиданности, закрылись руками. Федор поочередно разрядил в них обрез и кувырком выкатился во двор. С улицы доносилась ружейная пальба. Вскочив на ноги, он увидел, что от дома, отстреливаясь, бегут чоновцы, а на дороге лежат еще три убитых бойца.
Он вернулся в коровник. Бледная, как мука, Маша сидела среди убитых красноармейцев, привалившись к стене, прижимая ладони к ране на животе. Жизнь уходила из нее. Рядом стоял Семка. Он мелко дрожал и царапал себе пальцами живот. Глаза его были слепы от ужаса. Из дома выползла Глафира. Встала на колени рядом с дочерью, начала читать молитву. Маша с трудом пошевелила мертвеющими губами, прошептала: «Наказал меня Господь», дернулась и затихла.
Дух ее взвился к небу, дробясь миллионами отражений в пролившемся на русских наказании за утрату Божьей Милости.