Читать «Парень с Сивцева Вражка» онлайн - страница 228

Браво, Засурский!

Большевик-антикоммунист (А. Н. Яковлев)

Таким я его никогда не видел

В самую глухую пору застоя, когда понятие «интеллигенция» означало тонкую прослойку масла между хлебом крестьянства и колбасой рабочего класса в бутерброде социального устройства, я придумал для себя формулу, о которой уже писал, сравнивая своего дедушку и дедушку Ленина. «Интеллигент — это человек, в котором гуманизм и терпимость шире, чем его собственные убеждения». После чего долго и с удовольствием, аккурат по этой формуле, вычеркивал из списка номинально принадлежащих к прослойке всех, кто был приписан к ней по убогому, но живучему определению этого понятия, даваемому советскими словарями, типа «лиц с высшим образованием» или «получивших соответствующее воспитание».

Александра Николаевича Яковлева в те годы я не знал, а если б и слышал его имя, то, скорее всего, отказал бы ему в праве называться интеллигентом. Политики, по моей формуле, в любимую мою прослойку не проходили, как библейский верблюд в игольное ушко.

Но наступило время перестройки. «Перемена участи» забрезжила перед всей страной и отдельными ее гражданами. Формула стала размываться и, что важнее, потеряла для меня актуальность. Те, кто раньше безусловно проходили по моей формуле в число избранных, теперь жгли свои партбилеты перед телекамерами. Главным стало не это. Время требовало иной системы измерений.

И тут мне помогла одна давно забытая история, услышанная когда-то от отца. В 1946 году он оказался в Голливуде, где встречался с самыми крутыми тогдашними звездами вроде Чарли Чаплина и Бэт Дэвис. Самой популярной в этих «высших кругах» была простейшая игра: писали на бумажке некий набор человеческих качеств, водящий выходил и ставил себе оценки по этому списку, остальные в его отсутствие ставили ему коллективные оценки по тем же пунктам. Потом водящий возвращался, и результаты оглашались. Оценки и самооценки совпадали далеко не всегда. Кто-то смеялся, кто-то обижался. Был даже случай, когда собравшиеся сговорились и шутки ради поставили Чаплину четверку за чувство юмора. Боже, как он обиделся, когда вернулся, отчасти подтвердив тем самым справедливость общественной четверки.

Вот эта возможность выявить разницу между общественной оценкой временем и самооценкой индивидуумом и натолкнула меня на идею новой игры — формулы, позволявшей определять объективную весомость биографий на изломе эпохи.

Берется две пары понятий: «состоявший — не состоявший», «состоявшийся — не состоявшийся» — и выбирается два понятия — по одному из каждой пары.

Какой, согласитесь, славный повод поразмыслить над очередной загадкой русского языка, выращивающего смыслы в тени созвучий.