Читать «Клинопись» онлайн - страница 10

Кара-Черкез – это серьезно. Куда серьезней, чем Абдулла.

Он помчался вдоль пустынных улиц. Вперед, по шаткому деревянному мостику через арык. «Скорее, ваше благородие!» – подгонял он сам себя. Вперед, мимо мечети, через сгущающийся сумрак, под аккомпанемент цикад; вперед, мимо прокаженного дервиша, пробравшегося-таки в город, к зажатому двухэтажными постройками устью входа на базарную площадь.

А на базаре вовсю хозяйничали незнакомцы. Среди драных халатов странников выделялась мускулистая фигура исполинского негра. Людей этой расы в здешних краях отродясь не видели, поэтому неудивительно, что мальчик принял африканца за пустынного демона-дэва. Африканец ехал верхом на гнедой кобыле и был непристойно, как посчитали бы здешние блюстители морали, наг.

Испуганные торговцы вяло защищали свое добро. Они наверняка успели триста раз пожалеть, что не убрались с рынка вместе с местными в то время, когда отсюда ушли последние покупатели. Теперь же заезжих охотников за прибылью шутливо и беззлобно грабили охотники на двуногую добычу. Где-то на другой стороне рыночной площади раздался звон разбивающегося стекла. И следом – женский вопль…

«Нет, не Кара-Черкез, – понял Верещагин, – как бы не хуже…»

Он вынул пистолет и, мысленно перекрестившись, пальнул в воздух.

– Кто здесь искал главного? – проревел он. – Я – капитан Павел Верещагин! И я отвечаю за порядок!

За порядок в городке и окрестностях отвечал Краюхин… только зачем заезжим бандитам знать все нюансы?

Но на него уже глядели. Мгновение – и вот его уже теснят лошадьми и вокруг клацают затворы винтовок.

– Кто здесь хотел говорить? – вновь спросил Верещагин. Прозвучало это грозно и убедительно.

Всадники расступились, навстречу таможеннику выехал европеец. Он смерил Верещагина долгим взглядом и заговорил на фарси, обращаясь к одному из бандитов:

– Муса, спроси этого усатого кабана о караване. Если он ничего не знает – пристрели. Он меня раздражает.

Верещагин поспешил взять быка за рога. На фарси он говорил бегло, вопрос сам сорвался с языка:

– Скажи, кто ты и что здесь забыл?

Европеец рассмеялся.

– Мне нравится этот русский! – выкрикнул он, обращаясь к спутникам. – Но вопрос все же задам я, – он едва заметно наклонился вперед. – Видел ли ты здесь караван некоего Абдуллы, почтенный… э-э-э… Па-вел?

– Видел, – ответил Верещагин. – Он ушел из Пиджента.

Белокожий незнакомец нахмурился. Надул заросшие недельной щетиной щеки.

– Врешь, русский! Следы каравана вели в одну сторону… Абдулла еще здесь!

– Тогда или ищи его сам, или убирайся! – отрезал Верещагин. – Но безобразия чинить в городе я не позволю никому!

Главарь глубокомысленно закивал. Мол, боюсь-боюсь!

– Ты, хранитель порядка, напрасно покрываешь Абдуллу, – сказал он, не сводя с Верещагина пристального взгляда. – Абдулла – вор и мошенник.

– А чем лучше ты? Человек, пришедший из пустыни, не назвавший своего имени, говорящий на чужом здесь языке?

Европеец усмехнулся.

– Если желаешь, зови меня Имярек. А язык, на котором я говорю сейчас, похоже, устраивает нас обоих. Нет смысла говорить на английском, французском или немецком. К тому же у меня нет секретов от моих братьев по оружию. Верно, клинки?