Читать «Князь Рюрик и его время» онлайн - страница 106

Обратившись к рассмотрению "предметных данных" арабских текстов, И. Грбек констатирует: "Они соответствуют тому, что мы знаем из других источников об Арконе, Рюгене и их жителях" (641). Географическое положение Рюгена и Арконы "вполне соответствует сообщению о морской торговле, и торговая деятельность жителей острова" достаточно отражена в источниках. "Руяне предпринимали путешествия в различные страны, а в самой Арконе имелся особый квартал, где жило много иностранных купцов", — пишет И. Грбек, ссылаясь на источники (641).

Предшественников И. Грбека особенно смущала фраза арабского текста о том, что жители "Арты" убивают иноземцев. Даже после его работы А.П. Новосильцев счел возможным присоединиться к тем, кто полагал, что это — ложное утверждение, которое "распространяли булгарские купцы". Между тем нет никакой нужды в столь натянутом объяснении, так как арабская информация лишь обобщая гиперболизирует реальные факты. Они, в свою очередь, объяснялись реакцией именно балтийских славян на жестокости насильственной христианизации в ходе военной экспансии Каролингов. Как раз на Рюгене, в Арконе, напоминает И. Грбек, "стоял известный храм языческого бога, где ежегодно приносился в жертву один христианин, то есть иностранец»"(642). Автор подчеркивает, что "источники говорят о жителях Рюгена в довольно сильных выражениях, таких как «crudentes», «gens fortissima» и т. п.", и христианским миссионерам "было опасно для жизни отправляться к ним" (642). Грбек отмечает, что в непосредственном соседстве с островом Рюген обитали четыре племени велетов, которые принадлежали к наиболее диким и жестоким славянским племенам, причем "неоспоримо, что лютичи-велеты были далеко за пределами своей родины известны необычайной жестокостью и дикостью и что их отношение к чужакам было крайне недружелюбным". И. Грбек справедливо объясняет это "длившейся столетиями враждой с немцами и христианами" (643). Напомнив о предположении, будто бы сведения "о враждебности жителей «Арки» по отношению к чужеземцам" являлись "вымыслом с целью отпугнуть чужих купцов", И. Грбек называет его "совершенно излишним", так как "мы можем согласовать сообщение Аль-Истахри" с тем, "что мы знаем о балтийских славянских племенах из других источников, и нам не требуется прибегать к легенде для объяснения этого явления" (643).

Автор рассматривает перечни товаров, которые, согласно арабским источникам, вывозились из "Арки". Аль-Истахри указывает только свинец и черных соболей, Ибн-Хаукаль добавляет еще черных лис и "зайбак". Проанализировав соотношения рукописей, Грбек приходит к заключению, что "данные Ибн-Хаукаля о вывозе лис и рабов из «Арки» могут восходить к маргиналиям Аль-Истахри", и тогда "мы можем считать их достоверными" (644). "Как важный торговый центр на Балтийском море Аркона сосредоточивала товары из различных соседних стран", — подчеркивает И. Грбек и указывает, что меха, естественно, могли доставляться из Швеции и Восточной Европы, а свинец — из той же Швеции, Польши или Силезии и даже из прибалтийского Поморья. Он приводит данные источников относительно месторождений там свинца, о развитом экспорте мехов из названных земель как раз в то время, о котором идет речь. Что касается работорговли, то И. Грбек отсылает к информации Гельмольда, который "подчеркивает, что Rujani приобретают свое богатство за счет продажи рабов", а кроме того, вообще "имеется много свидетельств о работорговле в балтийских странах" (645).