Читать «Русская рулетка» онлайн - страница 8

Впрочем, Костюрин не мог похвастать тем, что хорошо знает женщин. Скорее, наоборот.

На углу двух улиц они остановились.

— Тихо как, — сказала Аня, — совсем не верится, что ещё пятнадцать минут назад какой-то небритый дядя в вас стрелял…

— А вас хотел ограбить.

— Да-а…

— Это — Петроград!

Петроград. Характеристика короткая, точная и ёмкая.

Жила Анна недалеко от Костюрина, у тётки, дамы строгой, чопорной и умной. Анна побаивалась её.

— Я вообще побаиваюсь умных людей, — сказала она.

— Почему?

— Потому, что они умнее меня. Я — из той породы, что перед всяким умом испытывает робость.

Костюрин улыбнулся: вот неожиданное признание! Очень искренний и очень открытый человек эта Аня Завьялова, неискренний никогда бы в этом не признался.

У Аниного дома, такого же строгого, возведённого в классическом духе, как и дом, где жил начальник заставы, они остановились. Костюрин спросил с сожалением, которое не смог скрыть, впрочем, он и не очень старался скрыть:

— Мы уже пришли?

— Пришли.

Задрав голову, Костюрин пробежался взглядом по небу, на котором не было ни одного светлого пятна, произнёс озабоченно:

— На заставе будет тяжёлая ночь.

Аня сочувственно наклонила голову:

— Вы — пограничник? Нарушают границу часто?

— Бывает, — неопределённо ответил Костюрин.

— Беляки?

— И они тоже, — тут Костюрин неожиданно замялся, переступил с ноги на ногу и нерешительно проговорил: — Аня! — проговорил и умолк. Лицо у него обузилось, словно бы он собирался идти в атаку, на лбу возникли морщины, губы сделались непослушными. — Аня!

Что-то с Костюриным произошло, а что именно, он и сам не знал. Пока не знал… Наверное, такое иногда бывает с людьми.

— Да! — Аня вопросительно глянула на Костюрина.

— Давайте как-нибудь встретимся ещё, — наконец, решился Костюрин, одолел препятствие, возникшее в нём.

— Давайте, — не стала жеманиться Аня, — приходите к нам в театр… Или ещё лучше — у нас в квартире стоит телефон. Запишите номер и позвоните. Мы договоримся.

Костюрин готовно, будто мальчишка, закивал головой, достал из сумки блокнот и карандаш… Сдержать предательской улыбки он не смог — это была, если хотите, победа, его личная победа над самим собой. И как только люди относятся к прекрасным мира сего без внутреннего трепета и робости, Костюрин не знал. Он так не умел…

Глава вторая

Советская власть молодому питерскому учёному Владимиру Таганцеву не нравилась. Не нравились матросы, умеющие лихо цыкать сквозь зубы; не нравились бывшие проститутки, нацепившие на головы красные косынки, нарядившиеся в кожанки и объявившие себя комиссаршами — шлёпнет такая иного столичного интеллигента и не поморщится; не нравился Ленин с его жёсткой картавинкой, — больше нравился Троцкий, желчный, как перец, второй после Ленина человек в России, с пронзительными, будто у ястреба, глазами, очень цепкий; не нравился беспорядок на петроградских улицах — много грязи, много нищих, много ободранных, в лаптях и заплатах крестьян, которые надеются зашибить в городе немного денег и увезти их в деревню, чтобы подпитать своих детей, но не у всех это получается. Крестьяне приезжают сюда и уезжают толпами, грязи после них остаются горы — не свернуть… Много чего не нравилось Таганцеву в новой власти и в новых порядках.