Читать «До завтра, товарищи» онлайн - страница 30

— Нет, дружок, ты не прав. Если мы будем заботиться только о себе, кто будет заниматься долами? Ты сделаешь это завтра, правда?

Впервые Афонсу осознал свой интерес к Марии во время инцидента с Ижину, низкорослым вспыльчивым человеком с бледной кожей и сальными волосами. Тот возглавлял местную оппозицию и за это несколько раз был арестован. Он и сам точно не знал, каковы его взгляды, но хорошо отзывался о Советском Союзе и плохо — о диктатуре пролетариата, хорошо — об иностранных коммунистах и плохо — о португальских. Когда рабочие и партия начали завоевывать влияние в округе, Ижину стал говорить, что он уже стар, и уже не осталось настоящих людей, нынешние занимаются ерундой, и сам сосредоточил свою деятельность у дверей книжного магазина, где с записной книжкой в руках проводил целые вечера, окруженный несколькими поклонниками. Однажды, увидев проходящих мимо Марию, Афонсу и Маркиша, он сказал своей группе:

— С такими активистами, как эти, партия приобрела прекрасное пополнение.

Он произнес это не так тихо, чтобы Афонсу не услышал; в небольшой потасовке Ижину потерял два зуба. Неизвестно, по какой причине после этого он перестал говорить хорошо о Советском Союзе и об иностранных коммунистах. Что касается Афонсу, он поступил так не столько из-за оскорбления в адрес партии, сколько из-за любимой девушки. В этот вечер, когда они с Марией прощались, она подняла руку и поправила его непокорную прядь. «Я ей нравлюсь», — подумал Афонсу.

Мария жила вместе с женатым братом, со старшей сестрой и с отцом. Мать умерла давно. Отец смолоду был анархистом. Но последние годы, пока еще работал, он твердил своим друзьям:

— Я всегда был анархистом и анархистом умру. Я не согласен с системой правления, которую защищают коммунисты, со многими теоретическими вопросами и с их организацией. Но они завоевывают сердца молодежи, и они а конце-то концов единственные, кто что-то делает. Быть против них — это быть с хозяевами и фашистами, против трудящихся. Такого я никогда себе не позволю.

Потом его хватил удар. Сейчас он с трудом передвигался, опираясь на трость, и выговаривал лишь несколько слов. За шесть лет он очень постарел, не выходил из дома, смотрел, как хлопочут дочь и невестка. Когда Мария приходила с фабрики, она всегда целовала отца и говорила с ним. Для старика это были лучшие минуты дня, которых он ждал с нетерпением, покусывая седые усы. Старик пытался что-то произнести, его лицо искажалось гримасой, но выходили какие-то невнятные звуки, приводившие в ужас его самого. Мария, придя домой в день столкновения Афонсу и Ижину, села у ног отца, поцеловала его в лоб, поправила подушку, на которой он лежал, и сказала: