Читать «До завтра, товарищи» онлайн - страница 131

Антониу вернулся с табаком и протянул бродяге. Тот забрал табак, поблагодарил и распрощался. Отойдя на несколько шагов, остановился и посмотрел на небо.

— Слышишь? — спросил он торжественно. — Пошли завтра хороший день, как и сегодня. Моей сестре очень нравится такая погода. Не забудь, слышишь? И пошли ей хлеб насущный, и пошли ей веселье, и пошли ей цветы.

Соседка засмеялась. Мария покраснела и, полузакрыв глаза, сквозь свои черные ресницы долго смотрела на кусты, за которыми исчез Элваш.

Поговорив с соседкой, они вошли в дом; Антониу притянул к себе Марию. Опустив руки, она позволила обнять себя.

— Ты не скучала по мне? — спросил Антониу.

Взгляд его был одновременно и довольный и грустный. Он взлохматил ее пышные волосы и еще крепче прижал к себе. Каким счастливым чувствовал себя Антониу! Напрасны его печали и подозрения. Мария его верная подруга, она вновь с ним, нежная, теплая, трепещущая. Дорогая, дорогая подруга!

Антониу нужно было уезжать двухчасовым ночным поездом. Поэтому после ужина он попросил Марию лечь с ним.

Она снова помрачнела, отказалась и села за стол работать. В начале первого она встала из-за стола и пошла будить его. Она говорила сухо, словно пыталась избежать любой фамильярности, не дать ему повода строить какие-то иллюзии.

3

Жерониму встретился с Мануэлом Рату, чтобы договориться о распространении листовок. На прощание Жерониму вручил товарищу конверт.

— Друг, который был здесь, оставил это для тебя. Я чуть не забыл.

Мануэл Рату положил конверт в карман и пошел домой. Беспокойные пальцы ощупывали бумагу, как будто могли угадать содержание письма. Новости от жены? Едва ли. Несколько дней назад он уже получил от нее письмо, да она никогда и не передавала ему писем по партийным каналам.

Что же это могло быть?

Любовниц он не имел. Жена оставалась единственным, что у него было. Единственным. Склонив голову, отгоняя ужасные воспоминания (всегда одни и те же, одни и те же, всегда тот сосновый бор, всегда те же полицейские, всегда то смеющееся лицо, всегда то мертвое тело), Мануэл Рату вошел в дом, где снимал комнату.

Хозяйки, две сестры среднего возраста, обе в черном, обе в очках, занимались шитьем при слабом свете лампы. Каждый раз, как он возвращался домой, они немного беседовали с ним, так как считали в своем неведении, что могут развеять плохое настроение жильца.

— Вы не знаете? — произнесла старшая сестра, поднимая очки на лоб. — В понедельник все остановится!

— Что остановится? — поинтересовался Мануэл Рату.

— Все остановится, дело идет к забастовке, — сказала вторая сестра, смотря поверх очков и продолжая шить. — Серьезно, вы об этом не слышали?

— Так, краем уха, — ответил Рату, сжимая в кармане конверт. — Мало ли что говорят.

— Это совершенно точно, — настаивала одна из женщин. — Кто это сказал, слышал от самого Гашпара, который слов на ветер не бросает.

Третий раз за сегодняшний день разные люди говорили ему о забастовке, связывая ее с именем Гашпара.

— Мне рано вставать, — сказал Рату, направляясь к себе в комнату. — Спокойной ночи.