Читать «Князь. Записки стукача» онлайн - страница 194
Эдвард Станиславович Радзинский
Пошел обреченно. Мне больно видеть ее иссохшее тело.
Золотая гостиная. Золотые стены в свечах… Она спала в алом алькове. Около нее находились фрейлина Дарья Тютчева и доктор Боткин. Сказали, у нее была галлюцинация – разговаривала с покойным Никсом… Боткин сообщил, что она не сможет выйти к обеду и лучше ее не будить. Я печально вздохнул и ушел… Поспешил уйти!
Вспомнил свадьбу… Как она была тонка и хороша! Помню ее перед первой ночью. Её страх… моя нежность… Утром – белый сарафан, вышитый серебром и бриллиантами. На голове – бриллиантовая диадема, серьги, колье, браслеты… Все это она завещала мне. Она попросила вчера показать мне её завещание.
Вернулся в кабинет. И там ждало самое страшное. На бюро лежало написанное от руки: «Смеем убедить Ваше Величество, что граф Адлерберг не прав. Нападение на типографию не помешает свободной печати. Исполком революционной партии одновременно напоминает Вашему Величеству…» И далее шел смертный приговор – все с той же дурацкой овальной печатью с топором, кинжалом и револьвером.
В этот момент флигель-адъютант сообщил, что принца уже привезли к Салтыковскому подъезду.
И всё случилось далее! Шли в столовую по коридору, обвешанному шпалерами восемнадцатого века.
Принц спросил о здоровье сестры.
– Это огорчительно, но Маша не выйдет к обеду…
Церемониймейстер ударил жезлом о пол и объявил.
Арап в чалме распахнул дверь. Я видел длинный обеденный стол, приборы на нем, когда пол стал отчетливо подниматься… Я отпрянул назад – в коридор.
Внизу тяжко, чудовищно грохнуло. Дворец содрогнулся. И тотчас погас свет… Звон разбитого стекла… Морозный вихрь вырвался из столовой и ударил в грудь. Наступила совершенная тьма, дьявольски запахло серой, и что-то попадало с потолка.
Я крикнул во тьму:
– Все живы?
О счастье – раздались голоса сыновей! Потом испуганный голос принца:
– Боже мой, что это?
Я ответил в темноту, стараясь быть спокойным:
– Это взрыв… во дворце.
Я понял – разбило газовую трубу, и газовые фонари, освещавшие коридор, погасли. Значит, все коридоры погрузились во тьму…
И если они во дворце, значит, уже захватили и
Успел распорядиться:
– Саша и принц идут к маме! Владимир спускается в кордегардию – к караулу.
Караул помещался под столовой… там, где, вероятно, взорвалось.
После чего побежал… Выставив руку, тычась в мягкие шпалеры на стенах, бежал в совершеннейшем мраке по коридору.
Из кромешной тьмы выдвинулась светящаяся точка – лакей с канделябром… Выхватил канделябр и с ним взбежал по лестнице во тьму третьего этажа. Задохнулся…
Вдали у камер-юнкерских комнат увидел полоску света… Туда!
Добежал!
Она стояла со свечой. Ждала. Бешено обнялись. Целовал ее. Какое было счастье!
– Мальчик ты мой… Все Слава Богу… Все Слава Богу… – повторяла она.
В темноте плакали дети.
– Да, да, все в порядке… все хорошо, – говорил я в темноту. – Гога у нас умный мальчик… Гога – мужчина. Гога не плачет, он позаботится о маме и сестре, не так ли?