Читать «Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме» онлайн - страница 91

Морн.

            Да, вы правы. Спите крепко, почтенный Тременс. Дом мой выше. Выстрел звучнее в нем расплещется, и завтра заря взойдет без моего участья. Пойдем, Эдмин. Я буду ночевать у Цезаря.

Морн и Эдмин, первый поддерживая второго, уходят.

Тременс.

(один)

              Спасибо… Мой озноб текучею сменился теплотою… Как хороши — предсмертная усмешка и отсвет гибели в глазах! Бодрится, играет он… До самого актера мне дела нет, но — странно — вот опять сдается мне, что слышу голос этот не в первый раз: так — вспомнится напев, а слов к нему не вспомнишь; может статься их вовсе нет; одно движенье мысли — и сам напев растаял… Я доволен сегодняшним разнообразным действом, личинами неведомого. Так! Доволен я — и ощущаю в жилах живую томность, оттепель, капели… Так! Вылезай, бубновая пятерка, из рукава! Не знаю, как случилось, но, жалости мгновенной повинуясь, я подменил ту карту, что схватил — малиновые ромбы — той, другой, что показал. Раз-два! Восьмерка треф! — пожалуйте! — и выглянула смерть из траурного клевера на Морна! Пока глупцы о розах говорят — мазком ладони, перелетом пальцев так быстрая свершается судьба. Но никогда мой Ганус не узнает, что я схитрил, что выпала ему, счастливцу, смерть…

Из спальни возвращается Дандилио.

Дандилио.

                             Ушли? А вот проститься со мной забыли… Эта табакерка — старинная… Три века табаку не нюхали: теперь опять он в моде. Желаете?

Тременс.

              Что с Ганусом? Припадок?

Дандилио.

Так, пустяки. Приник к постели, что-то бормочет и выбрасывает руки, как будто ловит за края одежд невидимых прохожих.

Тременс.

                                Пусть, — полезно. Научится.

Дандилио.

              Да, всякое зерно годится в житницу души, вы правы…

Тременс.

Я разумел иначе… А, шаги моей влюбленной Эллы! Знаю, знаю, куда она ходила…

Входит Элла.

Элла.

                         Дандилио!

Дандилио.

Что, милая, что, легкая моя?..

Элла.

Остались щепки… щепки!.. Он… Клиян… О, Господи… Не трогайте! Оставьте… Я — липкая… Я вся холодной болью пропитана. Ложь! Ложь! Не может быть, чтоб это вот звалось блаженством. Смерть, а не блаженство! Гробовою крышкой задели душу… прищемили… больно…

Тременс.

То — кровь моя. Пускай она поплачет.

Дандилио.

Ну вот… Ну вот… Дай отодвину локон… Жемчужины и розы на щеках, блеск, волосы, росистые от снегу… Ты — глупая. Все хорошо. Играя, ребенок поцарапался — и плачет. Жизнь обежит, шумя летучим платьем, все комнаты, как молодая мать, падет перед ребенком на колени, царапинку со смехом поцелует…