Читать «Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме» онлайн - страница 31

Входит Колвил.

Колвил.

(про себя)

Дочь не шутила… Впрямь он незнаком мне… Но голос…

Проезжий.

              Здравствуй, друг бездомных! Помни пословицу: кто всем приют дает, себе приют в любой звезде найдет…

Колвил.

Мне голос ваш напомнил, ваша милость, ночь в глушнике…

Проезжий.

                        …И, верно, вой зверей голодных. Да, — душа моя затмилась от голода… Но прежде — лошадей и моего возницу (мы изрядно сегодня потрепались) накорми.

Колвил.

Слуга мой Джим займется лошадьми и остальным… Но вам, о гость отрадный, чем услужу? Тут, в погребе сыром, есть пенистое пиво, рьяный ром, степенный порт, малага-чародейка…

Проезжий.

Я голоден!

Колвил.

                Есть жирная индейка с каштанами, телятина, пирог, набитый сладкой дичью…

Проезжий.

                                    Это вкусно. Тащи скорей.

Хозяин и дочь его хлопочут у стола.

(Про себя.)

Узнать, спросить бы… да, спрошу… нет, страшно…

Колвил.

(суетится)

                              Хлеб-то где ж? Беда с тобою, дочь!

Проезжий.

(про себя)

                    Спрошу…

Колвил.

                              Червяк капустный — ох, Сильвия, — в салат попал опять!

Проезжий.

(про себя)

Нет…

Колвил.

     Кружку! Да не эту! Вот разиня… Да двигайся! Подумаешь, — богиня ленивая… Ну вот. Ты можешь спать теперь идти.

Сильвия уходит.

Проезжий.

(садится за стол)

                    Отселе — далеко ли до Старфильда?

Колвил.

                        Миль сорок пять, не боле.

Проезжий.

Там… в Старфильде… семья есть… Фаэрнэт, — не знаешь ли? Быть может, вспомнишь?

Колвил.

                                                          Нет, не знаю я; бываю редко в этом плющом увитом, красном городке. В последний раз, в июне этим летом, на ярмарке…

(Смолкает, видя, что Проезжий задумался.)

Проезжий.

(про себя)

                  Там, в милом липнике, я первую прогрезил половину нескучной жизни. Завтра, чуть рассвет, вернусь туда; на циферблате лет назад, назад я стрелку передвину, и снова заиграют надо мной начальных дней куранты золотые… Но если я — лишь просеки пустые кругом найду, но если дом родной давно уж продан, — Господи, — но если все умерли, все умерли, и в кресле отцовском человек чужой сидит, и заново обито это кресло, и я пойму, что детство не воскресло, что мне в глаза с усмешкой смерть глядит!