Читать «Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме» онлайн - страница 27
Владимир Набоков
А. Бабиков
Владимир Набоков
ПЬЕСЫ
СКИТАЛЬЦЫ (THE WANDERERS)
Vivian Calmbrood
1798 г. Лондон
Трагедия в четырех действиях
Перевод с английского Влад. Сирина
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Трактир «Пурпурного Пса». Колвил — хозяин — и Стречер — немолодой купец — сидят и пьют.
Стретчер.
Я проскочил, он выстрелил… Огонь вдогонку мне из дула звучно плюнул и эхо рассмешил и шляпу сдунул; нагнулся я, — и вынес добрый конь… Вина, вина испуг мой томный просит… Я чувствую, — разбойник мой сейчас свой пистолет дымящийся поносит словами окровавленными! Колвил.
Спас тебя господь! Стрелок он беспромашный, а вот поди ж, — чуть дрогнула рука. Стретчер.
Мне кажется, — злодей был пьян слегка: когда он встал, лохматый, бледный, страшный, мне, ездоку, дорогу преградив, — поверишь ли, — как бражник он качался! Колвил.
Да, страшен он, безбожен, нерадив… Ох, Стречер, друг, я тоже с ним встречался! Сам посуди, случилось это так: я возвращался с ярмарки и лесом поехал я, — сопутствуемый бесом невидимым. Доверчивый простак, я песенку мурлыкал. Под узорной листвой дубов луна лежала черной и серебристой шашечницей. Вдруг он выскочил из лиственного мрака и — на меня! Стретчер.
Ой, грех, — мой бедный друг! Колвил.
Не грех, а срам! Как битая собака, я стал юлить (я, — видишь ли, — кошель червонцев вез) и выюлил пощаду… «Кабатчик, шут, — воскликнул он, — порадуй побасенкой, — веселою, как хмель, бесстыдною, как тысяча и десять нагих блудниц, да сочною, как гусь рождественский! Потешь меня, не трусь, ведь все равно потом тебя повесить придется мне». Но худо я шутил… «Слезай с коня», — мучитель мой промолвил. Я плакать стал; сказал, что я, — Джон Колвил, — пес, раб его; над страхом распустил атласный парус лести; побожился, что в жизни я не видел жирных дней; упомянул о Сильвии моей беспомощной, — и вдруг злодей смягчился: «Я, — говорит, — прощу тебя, прощу за имя сладкозвучное, которым ты назвал дочь: но, помни, — с договором! Лишь верю я вот этому пращу носатому, с комком сопли свинцовой в ноздре стальной, — всегда чихнуть готовой и тьму прожечь мокротой роковой… Но так и быть: поверю и Горгоне, уродливо застывшей предо мной. Вот договор: в час бури иль погони пускай найду в твоем трактире „Пса Пурпурного“ приют ненарушимый, бесплатный кров; я часто крался мимо, хохочущие слышал голоса, завидовал… Ну что же, ты согласен?» Он отдал мне червонцы, и бесстрастен был вид его. Но странно: теплоту и жажду теплоты — я, пес трусливый, почуял в нем, как чуешь в день тоскливый стон журавлей, в туманах на лету рыдающих… С тех пор раз восемь в месяц приходит он спокойно в мой кабак, как лошадь, пьет, грозит меня повесить иль Сильвию, шутя, вгоняет в мак.