Читать «100 великих свадеб» онлайн - страница 197

У жениха, увы, не было возможности подарить невесте кольцо, которое было бы достойно её высокого положения. К счастью, на помощь пришла его мать, принцесса Алиса, которая отдала сыну свою бриллиантовую тиару. Из нескольких камней — одного трёхкаратного бриллианта и пяти небольших — сделали изящное кольцо для помолвки (обручальное же кольцо принцессы, которое жених надел ей в день свадьбы, было, как и кольца её родителей, из уэльского золота).

Платье невесты поручили сшить Норману Хартнеллу, официальному кутюрье королевской семьи с 1938 года. Впервые его пригласили в Букингемский дворец в преддверии коронации Георга VI, тогда Хартнеллу предстояло создать наряды для фрейлин королевы. Говорят, что сам король Георг показал ему залу с портретами кисти Франца Винтерхальтера — художника, прославившегося в середине XIX века великолепными женскими портретами. Красавицы в роскошных платьях с пышными юбками по тогдашней моде стали для Хартнелла источником вдохновения — впрочем, и позже черпал его в работах художников прошлого, от Ватто до Ренуара. И когда в 1947 году принцесса Елизавета готовилась к свадьбе, Хартнелл снова обратился к живописи. В своей автобиографии он писал: «Я обходил лондонские музеи, вдохновляясь классической живописью, и, к счастью, нашёл то, что нужно — девушка с картины Боттичелли в струящемся вдоль тела шёлке цвета слоновой кости, усыпанном цветами жасмина, аспарагусом и крошечными бутонами белых роз. Я подумал, что всю это флору на современном платье можно воссоздать с помощью хрустальных бусин и жемчуга». (Речь идёт о платье Флоры на картине «Весна».)

В тяжёлое послевоенное время не так легко было создать роскошное платье, пусть даже речь шла о принцессе. Елизавете выделили дополнительные сто карточек на одежду, поскольку в ходу всё ещё была карточная система — что ж, будущая королева, прежде всего, гражданка своей страны. Кроме того, для платья нужно более десяти тысяч жемчужин, а в Англии невозможно было найти столько жемчуга, так что его пришлось заказывать в США. Шёлк заказали в Шотландии, и тут возникли слухи, что он из «вражеских шелковичных червей», то ли японских, то ли итальянских. Разразился скандал. К счастью, оказалось, что шелкопряды были китайскими… Возможно, тогда Хартнеллу пришлось пожалеть, что он не воспользовался, как предлагала королева-мать Мария Текская, английским атласом. Но тот был слишком плотным и блестящим, а кутюрье видел будущее платье более нежным. Таким оно и получилось.

«Богато расшитое белое атласное платье переливалось при каждом движении. По ткани были разбросаны букеты из флёрдоранжа, жасмина и белой розы Йорков. Их искусно соединились с колосьями пшеницы, символом плодородия. Вышивка была из жемчуга и стразов». От плеч спускался почти четырёхметровый шлейф из шёлкового тюля, тоже весь расшитый. Два месяца работы, двадцать пять швей, десять вышивальщиц… Платье шили в обстановке, что называется, величайшей секретности. Все сотрудники Хартнелла дали подписку о неразглашении информации, а окна в ателье закрасили белым и завесили плотным муслином. Платье никто не должен был видеть до церемонии! Естественно, все умирали от любопытства, и журналисты пытались добиться своего путём подкупа — не самого кутюрье, конечно, а его сотрудников. Но им это не удалось. Всё, что увидел один из репортёров, — это как из ателье за день до свадьбы выносили огромную коробку — её отправляли во дворец. Наряд невесты дополняла длинная вуаль и атласные босоножки на относительно высоких каблучках, застёгивавшиеся серебряными пряжками, украшенными жемчугом.