Читать «Жаркие ночи в Майами» онлайн - страница 139

Неожиданно он свернул налево. Мопед пошел юзом и, взвизгнув шинами, остановился, оставив следы торможения у самой кромки воды. Питер обернулся, и на лице его была улыбка непослушного школьника.

«Ну вот! Я напугал вас! Разве не весело?» — говорила эта улыбка. Она не вызывала раздражения, а была очаровательна, поскольку исходила от него. Криста не чувствовала себя строгой родительницей. Она ощущала себя таким же ребенком. Теперь для нее не было загадкой, как он мог сочинить книгу вроде «Детской игры».

— Вот здесь мы и поедим.

Это был вовсе не ресторан, как она ожидала. Столики стояли под открытым небом, они выгорели под солнцем и были изрезаны ножами. Стулья выглядели так, словно ими били по головам. На них сидели люди, которые выглядели так, словно их били этими стульями. За полуразрушенной стойкой стояла сильно помятая жизнью барменша. Черная доска позади нее сообщала, что сегодняшний улов — морской окунь. Истрепанные непогодой веревки ограждали «ресторан». Лежали обломки бакенов, парочка старых якорей, висели рыбацкие сети — все это смахивало на декорации какой-то бродвейской постановки из жизни рыбаков. Но на самом деле все здесь было настоящим. Если бы постоянных клиентов бара алкоголь не лишил памяти, они могли бы поклясться в этом.

— Привет, Донна. Поздно легла вчера?

— Привет, Пит. Скорее рано. Во всяком случае, солнце уже взошло.

Пит? Такое сокращение его имени шокировало Кристу.

— Как окунь?

— Он чувствовал себя гораздо лучше в воде Гольфстрима в шесть часов утра.

— Выдави на него сок лайма и скажи Сету, чтобы не жалел чеснока. Нам две порции и две миски рыбной похлебки для начала. Бутылка охлажденного «Шардоне» — и мы приступим к делу.

Он обернулся к Кристе.

— Вы не возражаете, что я заказал и для вас?

— Великолепно. Это ведь ваш город.

Действительно, в некотором роде так оно и есть. Почему писатели так любят Ки-Уэст? Почему Питер Стайн, восьмой лауреат Пулитцеровской премии, живет здесь? Люди задумывались над этим. Здесь край света, место, окруженное водой, — фрейдистский символ подсознания. Может быть, здесь, в этой жаре, попахивающей сероводородом, легче рождаются идеи, подпитываемые атмосферой анархии, изолированностью этого места, где ближайший большой город — Гавана? Конечно, Питер Стайн живет здесь не из подражания. Не потому, что здесь жил Хемингуэй. Вокруг сидели люди, которые выглядели так, словно не умели читать. А в центре находился писатель, который подвинул ей стул с таким видом, словно это золотой трон. Над их головами носились чайки и пеликаны, в узком проливе, всего в нескольких футах от того места, где они сидели, маневрировало судно, и Криста Кенвуд не могла припомнить, когда она испытывала большее волнение.