Читать «Жаркие ночи в Майами» онлайн - страница 109

— О Боже…

То была молитва. И то было богохульство. Он смотрел на ее грудь, как смотрят на палача. В лунном свете, в ее руках грудь ее выглядела неописуемо прекрасной. Сосок, набухший от вожделения, рвался из тугой загорелой кожи, и совершенство этой груди отозвалось в той части его тела, которой Лайза завладела. Девушка медленно встала, подчеркивая решительность своих движений. Она раскручивала себя, как невероятно красивая змея. Левой рукой она поддерживала грудь, а правой приподняла подол платья на те несколько миллиметров, которые решали все. Роб как загипнотизированный следил за ее руками. Взгляд его уперся в треугольник белых трусиков, подчеркивающий скульптурность бедер. Он проглотил сухость во рту, сердце его судорожно билось о ребра. За всю свою жизнь он не видел ничего более прекрасного.

Лайза знала это. Это было все, что она знала, все, что она когда-нибудь знала. Ни одно тело не может противостоять ее телу. Такого не случалось никогда. И никогда не случится. Этот мальчик рухнет, как все остальные, но было трогательно, что он пытается ей сопротивляться. И даже больше, чем трогательно. Это восхитительно! Лайза усмехнулась при этой мысли, ибо впервые в жизни она была благодарна Господу Богу. Потрясенные глаза Роба вернулись к ее груди. Он снова сделал глотательное движение, потом его взгляд опустился опять к трусикам — сверкающему белому треугольнику, выделяющемуся на фоне загорелых бедер. На трусиках проступала широкая влажная полоса. Ее вожделение было очевидным. О Господи, дай мне силы…

Она шагнула к нему ближе. Он отступил на шаг. Она с кошачьей грацией сбросила трусики и переступила через них. Они остались лежать на деревянном полу, и Робу они представлялись белым флагом, знаменующим его капитуляцию. Лайза еще выше приподняла подол своего платья, и он теперь мог видеть центр ее любви, поблескивающий в мерцающем свете. И она по-прежнему поддерживала грудь ладонью левой руки. Это сочетание нежной красоты и сладострастного вожделения оказалось слишком мощным для его самообороны. За спиной Роба был твердый край мраморного массажного стола. А перед ним было тело самой прекрасной девушки на свете.

Лайза просунула ногу между его ног, наступая на него, ее дыхание согревало его лицо. Роб оперся обеими руками о холодную плиту. Этот мрамор он ощущал как надгробный памятник на могиле, где похоронены его благие намерения, как алтарь, на котором его приносят в жертву дьяволу. Лайза прижалась к нему. Ее бедра прильнули к его бедрам. Его жар сладко смешивался с ее влажным огнем. Она опустила руки и, взяв его за бедра, прижала их к своему уже скользкому от испарины телу. Она направила его движением своего крепкого живота вниз, к шелковым волоскам, к бархатным губам любви. И все это время неотступно смотрела в его глаза, чтобы он никогда не мог забыть, как она прекрасна, как сильна, как невозможно ей сопротивляться.