Читать «КНИГА О ПРАШКЕВИЧЕ, или ОТ ИЗЫСКАННОГО ЖИРАФА ДО БЕЛОГО МАМОНТА» онлайн - страница 54

Михаил Тропинин. Хорошая светлая коренная фамилия.

И работа у Тропинина замечательная — он изучает вулканы.

А что еще изучать на Курилах? Вулканологов в стране, кстати, меньше, чем космонавтов. И жена есть у Тропинина. Несомненно, тоже светлая женщина. Но она вся в сомнениях. У нее зрение по-женски построено: видит не только мужа. Как в ранних стихах Н. Берберовой: “Я такая косоглазая, сразу на двоих смотрю”.

Но косоглазие тут вовсе не физический дефект. Думаю, это понятно.

Жена Тропинина тоже еще только утверждается. И прежде всего, в любви.

И все это на фоне океана. Дымка ночная, звезды. Читатель должен задыхаться от нежности, от чистоты, от грусти — тайной и явной...».

Но далее в эти светлые мысли автора вторгается Мефистофель, бесовское, искушающее начало, часть той силы, что вечно хочет зла, а делает добро, особенно в литературе.

«Дыша перегаром, вламывался в кабинет моего интеллигентного шефа темный, как грозовая туча, богодул Сказкин.

— Я пришел наниматься на работу! — ревел он.

— Помилуйте! — восклицал мой интеллигентный шеф. — Вы, наверное, много пьете.

— Да! — ревел Сказкин. — Я пью много, но с большим отвращением!

Вот как быть с богодулом? Ведь повесть без него будет пуста... И как быть с тоской, с островными шлюхами, высматривающими тебя прямо на пирсе?.. Как быть с завхозом рыббазы, выбросившим на улицу целую библиотеку? Ему понадобилось помещение под хранилище старых сетей. Хемингуэй и Гофман, Лесков и Сергеев-Ценский, даже, черт возьми, Г. Марков и С. Сартаков — все они покрывались теперь во дворе серой пленкой тропической плесени... А завгар Мухин, выбросивший в окно надоевшую ему жену своего приятеля? А попойки в кафе «Восток», всегда заканчивающиеся грандиозными, как океанский закат, драками? А рыбак Хавро, славившийся на весь остров чудовищной, как смерть, изжогой, но принципиально принимающий только одеколон “Шипр”?

Как быть с ними?»

Сердце автора тянется в эмпиреи, на блаженные рассветные пляжи, а реальность говорит «хер!» и грубо дышит на него перегаром. «Ну да, Тропинин, злился я. Но рано или поздно рядом с Тропининым все равно окажутся рыбак Хавро или богодул Сказкин. “Наливай!” Они все испортят».

Ангел переборол крокодила.

Автор, не в пример Фаусту, выставил Мефистофеля за ворота.

Повесть о путешествии Михаила Тропинина на Курильские острова была написана.

«Ее напечатали и кто-то ее даже похвалил. В этой книжке все было расставлено по своим местам — фамилии, имена, климат. В нее не смогли влезть богодулы с крутыми плечами, с иссеченными, как у сивучей, мордами. Цензура сумела отсечь все лишнее».

На самом деле, не все в повести так печально, как рисует автор четверть века спустя.

Есть, конечно, места утоптанные, под которыми готов расписаться хоть Г. Марков, хоть С. Сартаков:

«Она растерянно на него взглянула, и теплое чувство охватило Тропинина...».

«Он чувствовал, что в ее обществе он становится сам для себя значительнее, сильнее...».