Читать «КНИГА О ПРАШКЕВИЧЕ, или ОТ ИЗЫСКАННОГО ЖИРАФА ДО БЕЛОГО МАМОНТА» онлайн - страница 115
Александр Етоев
— О господи!.. Что там?.. — заволновалась толпа.
— Вцепился! Барон в веревку вцепился!
— Тягай!
— И-и-и — раз!.. И-и-и — два!..
Толпа ахнула. После мощного рывка пожарных на истоптанную траву, как пробку из бутылки, выбросило толстого розового борова. Он ошеломленно щурился и, как революционный матрос пулеметными лентами, был крест-накрест перевязан веревкой.
Толпа взвыла:
— И впрямь привязался!
Шурик обалдел. Как может боров обвязать себя веревкой?
— Это что же? — спросил он растерянно, ни к кому особенно не обращаясь. — Это как?..
Барон, похрюкивая, близоруко разглядывал людей. Веревку с него сняли, узкие глазки борова понимающе ухмылялись. Мы многое видели, туманно намекали они...
— Сворачиваемся! — скомандовал своим людям старший пожарный, но кто-то призвал его к тишине:
— Рыдают!..
Толпа притихла. Черный провал шурфа притягивал толпу как магнит.
— Лей воду! Затопить шурф! — крикнула какая-то женщина. — Что всплывет, то всплывет, хуже не будет.
— Затопить! — решила толпа.
Старший пожарный неуверенно оглянулся. Лица его помощников сияли готовностью.
— Веревку! — решительно кивнул старший, покорив своей решительностью толпу.
Веревка шурша полетела в шурф. Старший пожарный сразу стал похож на рыболова. Сбив каску на ухо, он уперся ладонями в колени и наклонился над черным провалом.
— Клюет, — озадаченно сказал он.
Потом крикнул:
— Вцепился!
— Кто? Кто вцепился? — ахнула толпа.
— А я знаю? Тяни!
На утоптанную траву, загаженную окурками, тараща огромные испуганные глаза, вылетел после мощного рывка пожарных тощий, как палка, таджик. Пестрый халат на нем был густо измазан глиной, тюбетейка, шитая серебром, сползла на лоб. Глаза таджика пылали как угли, полуприкрытые сизым пеплом.
— Максимка, — разочарованно взвыл парагваец. — Бросай обратно!».
Боров... шурф... «тяни»... «заливай»... парагваец... Максимка... «бросай обратно»... Совершенно сюрреалистическая картина. В таких условиях приходится работать герою произведения. Тут не захочешь, а сделаешься из нормального человека клиентом психиатрической больницы.
Или вот еще сцена:
«В глубоком вырезе калитки что-то чернело, может, кнопка электрического звонка. Шурик ткнул пальцем в вырез и получил ошеломляющий удар током.
— Черт!
На голос Шурика выглянул из-за штакетника соседнего дома ветхий старикашка в заношенной телогрейке и в зимней ватной шапке на голове.
— К Ваньке? — спросил он, прищурившись. — Плох стал Ванька. Раньше все слышал. Закричит человек у калитки — выходит встречать. А сейчас хоть убей тебя, ничего не слышит. А может, не помнит, зачем кричат. Раньше здесь Бондарь жил. Мамаша Ванькина, значит, дом у него купила. Не слышать стал Ванька. Ты ведь к нему? Так живет, вишь, какая над ним береза? Срубить надо. Сырость от дерева, крыша гниет. Видишь, мхи по краю? Какой дом без крыши?
И неожиданно выпалил:
— Зачем к Ваньке?
— По делу.
— Ну да, — прищурился старикашка. — Чего ж без дела? Аль потерял чего? Крикни погромче!
— Куда уж громче? — пробурчал Шурик, потирая обожженный электричеством палец.