Читать «Объект «Кузьминки»» онлайн - страница 17

– Ты, вообще-то, готовить умеешь?

Я задумался.

– А ты с какой целью интересуешься?

– Допустим, заскочу я к тебе завтра после работы – уставшая, злая, голодная. Готовить влом. Ты, допустим, готовить не умеешь… а сушеными кальмарами к пиву сыт не будешь… Я ведь на работе пирожки с котятками не выпекаю… – явно съехидничала Светка. – Как некоторые… Товар у меня, сам видишь, – скобяной… ни разу не продовольственный…

Насчет пирожков с “котятками” – это в самую точку. Не удержалась, значит, Ирка – растрезвонила. Или Роскошный с пьяных глаз постарался, доложил: трезвый-то он – кремень, могила.

В результате сложных взаимоотношений со своей родной матерью я научился готовить очень рано, лет в тринадцать (а то и раньше). Блюда были простые, незамысловатые: яичница с помидорами, вареный картофель со слегка обжаренной на сковороде докторской колбасой, запеченные в духовке куриные окорочка и так далее, и тому подобное. Мать после очередного всплеска наших семейных разногласий даже как-то пыталась устроить для меня отдельный холодильник, собираясь купить подержанный доисторический агрегат у нашей соседки по подъезду, распродававшей всякий раз свой домашний скарб, когда у нее начинался запой и заканчивались деньги на очередную похмельную бутылку. Но до этого, слава богу, не дошло.

В минуты обострения внутрисемейной борьбы я, несмотря ни на что, в том числе и на свои юношеские принципы, всегда брал продукты из материнского холодильника без всякого зазрения совести, не обращая внимания на ее сарказм и ядовитую критику моего не совсем взрослого и не совсем мужского поведения. Я тогда еще не знал, что это и есть самое дорогое, самое что ни на есть настоящее житейское счастье. Не зря говорят, что голод и любовь правят миром. У этой вербальной парадигмы масса оговорок, но по самой своей примитивной бытовой сути она безоговорочно верна.

Воистину, на земле наступил бы золотой век, если бы люди смогли отказаться от необходимости набивать свои желудки обжаренными кусками невинно убиенных животных, либо – не менее трех раз в день – обжираться растительной пищей (это для убежденных вегетарианцев).

Несмотря на три моих неудачных брака, я целиком и полностью уверен в том, что хозяйство в доме должна вести женщина.

Я много раз слышал от людей типа Вернигоры, всю армейскую бытность свою заставлявших солдат драить полы в казармах и красить траву на территории воинских частей, что бабы народ слабоорганизованный, бардачный, к чистоте и порядку, в основной массе своей, жизнью не приученный.

То ли дело мужики! Да еще прошедшие в молодости суровую школу курсантских будней: у них и постели заправлены, “как положено”, и брюки наглажены, “как предписано”, и вообще, везде – полная гармония и ненарушаемый, продуманный порядок.

Все это может быть и так, но, насколько я знаю, тот же Вернигора женился сразу же по окончании военного училища и, будучи еще лейтенантом, все тяготы и заботы, связанные с кочевым образом жизни молодой офицерской семьи, взвалил на слабые плечи своей второй половины, которая день за днем покорно готовила ему жрать и создавала, как могла, жалкий, но вполне соответствовавший его мизерной лейтенантской зарплате гарнизонный уют: и в горе, и в радости… за годом год… от звания к званию… от одной воинской части до другой.