Читать «Клуб Колумбов» онлайн - страница 29

Виталий Валентинович Бианки

— Закройся! Добро бы заикой был, а то так — одна распущенность! До, просим До!

Пылкая До, наоборот, как начала горох сыпать, — то и дело приходилось останавливать её и переспрашивать.

— Великанских племён туземных — больших деревьев — у нас в Земле Неведомой, — тарахтела До, как на пишущей машинке, — тоже немного, совсем немного — раз, два и обчёлся, меньше, чем у териологов млекопитов. Особенно которые толпами живут: сосны, ели, берёзы — пушистая да бородавчатая; клейкая да серая ольха, осина — и всё. Некоторые в этой толпе поодиночке живут: рябина, черёмуха, дуб, яблонька лесная, вязы там — гладкий и шершавый, тополёк, бывает, к ним в компанию затешется, клён, ясень, а у реки, у болот, — вётлы большие. А самое интересное — это ивы, то есть, они, ивы, и ещё по-всякому называются: ракита, верба, тальник. Ужас сколько их: ива русская, и лопарская, и белая, и чернеющая, и синевато-серая, и пепельная, и ушастая, — вот чеслово, что ушастая! — сама себя прерывала До, заметив, что ребята улыбаются. «Честное слово» ей было не выговорить: слишком долго, — и она произносила в одно слово — «чеслово!» — Чеслово ушастая, и ещё трёх- и пятитычинковая есть, и розмарино-листная и шерстито-подбег… — тьфу! Не выговоришь! — шер-сти-сто-побе-гая! И то ещё не все: двадцать ив всяких разных у нас растёт! А ещё кустарников сколько! Кустарниками считаются: можжевельник, или — по-деревенски — верес, шиповник, малина, крушина, калина, лещина, волчья ягода, вороника, жимолости две, бересклет бородавчатый, смородины красная и чёрная, багульник, вереск, толокнянка, голубика…

— Стой, стой, стой! — взмолился Колк. — Эк ты куда хватила! Толокнянка, голубика, надеюсь, всё-таки ягоды, а не кусты?

— И ничего преподобного! — торжествовала До. — Хоть они и ягоды, а всё равно кустарниками считаются. А ещё есть и полукустарники: грушанки, кизил, чебрец, паслён сладко-горький… И ещё кустарнички! Брусника, черника, клюква, подбел…

— Ой, ой, ой! — закричал Колк, хватаясь обеими руками за уши. — И вся эта благодать растёт у нас, в Земле Неведомой?

— Можешь спросить у Пафа, если мне не веришь, — обиделась До. — Я же всё это ему для гербария собрала.

Осмотр гербария — подклеенных на больших листах узенькими белыми полосками бумаги стебельков и листьев — занял много времени. На каждом листе было аккуратно написано название растения — русское и латинское. Колумбы хвалили Пафа: «Настоящий кабинетный учёный!»

— Я ещё не кончила, — сказала До. — А кусты и деревья-переселенцы, а знаменитое австралийское с ног до головы полное мёдом гигантское дерево аллейна?

Все с интересом опять уселись.

— Много у нас в Земле Неведомой переселенцев, вроде Вовкиной ондатры, — важно начала До, стараясь сдержать свою тарахтелку. — Простая картошка, например, тоже ведь из Америки, а самый теперь наш овощ. В садах у нас — сирень, жёлтая акация, боярышник, барбарис, крыжовник, бузина, туя, серебролистый тополь; это ведь тоже привезено — что с юга, что с востока. И вот привилось прекрасно и зимы наши терпит — ничего! А самое наше замечательное дерево-гигант из Австралии — глянешь, — шапка с головы валится! — аллейна. Паф его открыл близ Земли Неведомой. Сказать, как оно ещё называется?