Читать «Грозовой перевал» онлайн - страница 89
Эмили Бронте
— Хорошо, что чертов мерзавец сдержал слово! — проревел мой будущий домохозяин, шаря глазами во мраке позади меня в надежде увидеть Хитклифа; затем он разразился длинным монологом, объясняя с руганью и угрозами, что сделал бы он «с этим дьяволом», если бы тот обманул его.
Я пожалела о своей второй попытке проникнуть в дом и уже почти решилась убежать, пока он не кончил ругаться; но не успела я осуществить свое намерение, как хозяин дома приказал мне войти и, захлопнув за мною дверь, запер ее на засов. В камине жарко горел огонь, но только отсвет его и освещал всю огромную комнату, пол которой сделался тускло-серым; и блестящие когда-то оловянные блюда, от которых я девочкой, бывало, глаз не могла оторвать, тоже потускнели под слоем пыли. Я спросила, нельзя ли мне позвать горничную, чтоб она отвела меня в спальню. Мистер Эрншо не удостоил меня ответом. Он шагал из угла в угол, заложив руки в карманы и, видимо, совсем забыв о моем присутствии; и он, казалось, так ушел в себя и глядел таким мизантропом, что я не решилась снова обеспокоить его.
Вас не удивит, Эллен, что у меня было очень невесело на душе, когда я сидела — не одна, но хуже, чем одна, — у негостеприимного очага и думала о том, что в четырех милях отсюда стоит мой приветливый дом и в нем все, кто мне дорог на свете; но между нами как будто лежал весь Атлантический океан, а не четыре мили — мне их не перейти! Я спрашивала у себя самой: куда мне податься, где искать утешения? И среди всех моих горестей (только упаси вас бог передать это Эдгару или Кэтрин) больше всего меня угнетало — знаете что? Отчаянье, что мне не найти никого, кто мог бы или захотел бы стать моим союзником против Хитклифа! Я почти с радостью ехала на Грозовой Перевал, потому что под его кровом мне не придется быть постоянно один на один с мужем; но Хитклиф знал, среди каких людей нам предстояло жить, и не боялся вмешательства с их стороны.
Я сидела и думала, а время уныло тянулось: пробило восемь часов и девять, а мистер Эрншо все шагал по комнате, уронив голову на грудь, в полном молчании, и только порой у него вырывался стон или злобный возглас. Я прислушивалась, не раздастся ли в доме женский голос, и предавалась бурному раскаянию и мрачным предчувствиям, которые прорвались наконец безудержным рыданием. Я сама не замечала, что горюю так открыто, покуда Эрншо не остановил свой размеренный шаг и, став прямо передо мной, воззрился на меня с проснувшимся вдруг любопытством. Пользуясь его минутным вниманием, я закричала:
— Я устала с дороги, я хочу спать! Где горничная? Проводите меня к ней, раз она не идет ко мне!
— Горничных у нас нет, — ответил он, — вам придется обслуживать себя самой!
— А где мне лечь? — рыдала я. Усталость и горе так меня придавили, что я забыла думать о своем достоинстве.
— Джозеф отведет вас в комнату Хитклифа, — сказал он. — Отворите эту дверь, он там.