Читать «Bash Задолба!ли ## 12001 – 13000» онлайн - страница 39

«Здорово, братишка, уже второй раз с тобой еду». И что? Простить тебе …дцать рублей? Не-а. Не выйдет. Скидки не будет. Есть тариф, его озвучил оператор при заказе. Оплата 100%. Почему я должен терять свои деньги?

Здравствуй, красавица. Ты хочешь, чтобы я отвёз тебя за 150 рублей (всё та же долбаная скидка) от вокзала за восемь километров. Нет. Ты пойдешь пешком. Мне пофигу, что у тебя телефон «не ловил». Я подъехал более получаса назад, тебе пришла SMS. Мне пришёл отчёт, что клиент проинформирован. Ожидание — пять минут. Не появилась — включился счётчик.

Закидывать чемоданы в багажник я тоже не обязан. Я могу вам его открыть, но дальше — сами. Не хотите сами — оплачивайте.

Опа, здравствуй, весёлая компания из шести человек! Да, вы заказали такси и надеялись получить сговорчивого водителя, который вас всех заберёт. Ребят, вам, конечно, повезло, что у меня семиместный «ларгус», но каждое дополнительное сверх четырёх место оплачивается отдельно. Вы думали без наценки (и всё с той же скидкой, да) проехать вшестером («мы же маленькие, сзади уместимся») вместо того, чтоб оплатить минивэн. На минивэн скидок нет. Звонок диспетчеру, озвучивание суммы — начинаются торги…

Почему вы оплачиваете услуги официантов, вокзальных грузчиков и любого иного обслуживающего персонала (классические 10% от заказа), но не хотите оплатить услуги человека, который на протяжении определённого времени отвечает за вашу жизнь? Из тех денег, что вы мне платите, мне достаются только 40–50 процентов. Остальное — обслуживание машины, бензин, страховка, диспетчерские взносы, налоги и ещё куча разных выплат. Почему же я должен давать вам скидку?

#12054: Россия — для мужчин

21:15 22.08.2013, Они задолбали!

Знаете, что сильно отличает русских мужчин от их южных соседей из близких республик? Отношение к беременным женщинам и детям.

Шесть месяцев беременности, лето. Иду по Московскому и в витрины вижу, как идущий сзади мужчина одобрительно окидывает взглядом мою фигуру пару раз (ещё бы, живот утянул всё вперёд, и сзади резко проявилась талия), отбрасывает сигарету и решительно идёт знакомиться. Улыбаюсь, поворачиваюсь к нему чуть боком. Мужчину сметает едва ли не под колёса машин: увидел живот.

Через неделю стою на Суворовском, далеко от метро. Жарко, мне очень плохо, надо домой. Поднимаю руку, пытаясь поймать машину и уехать отсюда. Машины притормаживают, видя фигурку-платьице-ножки, замечают живот — и по газам, мимо. Все русские. Вдруг визжат тормоза, из машины вылетает горец лет сорока. Меня под руки, ведёт к машине, везёт не до метро — через весь город до дома. Провожает до двери, убеждается, что вошла, и отказывается брать деньги.

Дочери уже несколько лет, летом продолжаю регулярно кататься автостопом через всю страну. Водители бывают разные. Но ни разу ни один дагестанец, чеченец, армянин не сделал мне ничего плохого. Просто, садясь в их машину, я сразу заговариваю о дочери — и всё. В их глазах я что-то святое. Я мать. От русских водителей, бывает, приходилось выскакивать едва ли не на ходу.