Читать «Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне» онлайн - страница 20

Так что вовсе не странно, что в сентябрьских боях на левом берегу Вислы кавалеристы лучше оборонялись, чем наступали. Что конница старалась оставаться в стороне от общевойскового боя, переваливая тяжесть ведения боев на пехоту и артиллерию, в том числе и тогда, когда следовало атаковать во что бы то ни стало (брезинский прорыв немцев). Что еще и в 1916 году конница наблюдала, как победоносная пехота Юго-Западного фронта гонит врага, но участвовать в преследовании не могла, так как не умела. Вообще преследование разбитого противника стало одним из наиболее слабых мест действия русской кавалерии в Первой мировой войне.

Кавалерийские начальники оказались самыми рьяными ретроградами: пехотинцы и артиллеристы (не говоря уже об инженерных войсках, переживших настоящее второе рождение) учились, пусть и на собственных ошибках. Кавалеристы учиться не желали (вспомним в связи с этим, что и в Советском Союзе перед Второй мировой войной самым консервативным родом войск стала кавалерия, а «кавалеристами» именовали наиболее ретроградную группу советского военного руководства, группировавшегося вокруг К.Е. Ворошилова и С.М. Буденного), а широкое применение конницы в Гражданской войне зависело от «нерегулярности» военных действий: даже против только что обретшей независимость Польши этот номер уже не прошел; на каждом театре — своя специфическая тактика.

Стремясь выделить несомненные положительные моменты, А.А. Керсновский пишет, что русской конницей «было произведено до 400 атак в конном строю…», в ряде сражений «некоторые конные дела имели не только тактическое, но и стратегическое значение», наконец, «сколько раз наши пехотные дивизии и корпуса выручались беззаветными атаками ничего не боявшихся и все сметавших сотен и эскадронов». Все это так. Однако надо сказать о том, что кавалерия проявила себя в войне как вспомогательный род войск, но не как основной. Вот в чем, на наш взгляд, главный вывод данной части нашей работы.

Первая мировая война окончательно утвердила то обстоятельство, что отныне главной становится не тактика, а оперативное искусство как метод ведения боевых действий (стратегия есть вещь более высокого порядка). А следовательно, на первое место неизбежно выдвигались не атаки небольшими соединениями (как правило, это и было в числе тех четырех сотен атак, о которых сообщает А.А. Керсновский), а умелые действия конных масс — от дивизии и выше. И вот как раз в этом отношении руководство русской конницей оказалось весьма и весьма неудовлетворительным. Отсутствие надлежащим образом организованных кавалерийских корпусов (и, добавим, столь же надлежащим образом подготовленных начальников этих корпусов) в мирное время приводило к тому, что русским постоянно не хватало конницы в самый нужный момент: