Читать «Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне» онлайн - страница 17

В России этого не поняли, а увлеклись лишь внешней стороной — ездящей пехотой, о чем и говорит А.А. Керсновский. Между тем опыт американской войны должен был дать Европе и правильный вывод — использование конницы как огневой силы в большой массе. Ведь в Первую мировую войну конница всех европейских армий вступила, используя учение «шока». Иными словами, конных «мясорубок» времен Фридриха II и Наполеона. Это был тот предрассудок, который так и не удалось изжить. А ведь Гражданская война в США давала тип современной кавалерии, возглавляемой Стюартом (южане) и Шериданом (северяне). Это должна была быть конница инициативных кавалеристов, которые отлично действуют как в конном, так и в пешем строю; маневрируют так же умело, как и стреляют.

И как будто бы на смех, в отличие от прочих европейских держав, именно Россия имела таких кавалеристов, не зависимых ни от сомкнутого строя, ни от личного примера офицеров, гибнущих в бою в первую очередь. Речь, конечно, идет о казаках — «природной коннице» нашей страны. А вот немцы поняли американский опыт лучше русских, хотя не имели столь многочисленной" кавалерии, предпочитая делать ставку на тяжелые гаубичные батареи и казаков. Как считает исследователь, оценивая Свенцянский прорыв сентября 1915 года, «германские генералы ориентировали свои вооруженные силы на маневренные наступательные боевые действия, поэтому кавалерийские соединения предназначались для выполнения оперативных или стратегических задач — глубоких рейдов в тылу противника, введения в прорыв неприятельских позиций и организации полномасштабного преследования. Такую стратегию применения кавалерии пруссаки заимствовали из опыта Гражданской войны в США».

Представляется, что делать столь далеко идущие выводы о предвоенной подготовке германской конницы на основании всего лишь единственного Свенцянского прорыва было бы несколько опрометчиво. Однако против фактов идти нельзя — немцы лучше русских применяли конные массы в оперативном масштабе, и в этом Ю.Ю. Ненахов совершенно прав. Русские до войны учили конницу взаимодействовать с пехотой непосредственно на поле боя. И то — взаимодействовать в качестве конного «шока» на позиции условного противника. Иными словами, русские командиры действовали по тому правилу, что главная задача кавалерии — конная атака на поле сражения. Немцы же уже в ходе военных действий перестроились, правильно осознав, что при современной технике роль конницы — удары по флангам и тылу неприятельских армий в оперативном масштабе. Участник войны с горечью отметил: «Превосходная подготовка германских кавалерийских начальников и умелое использование конницы высшим командованием сделали то, что слабая германская конница принесла гораздо больше пользы своей армии, чем сильная русская».