Читать «Быт русского народа. Часть 4. Забавы» онлайн - страница 57

Кому отдают палку, тот встает с места и целует его, потом берет костыль, становится посреди комнаты, а ходивший садится на место вставшего. Костыль не отдают дотоле, пока не поцелуют. Резвые еще пляшут с костылем во все <время> пения.

Костыль разыгрывают на сговорах молодых, потому тут постоянно целуются молодые. Эта игра выражает радость счастливой любви.

ЦВЕТ

Садятся в кружок мужчины и девушки. Один из играющих ходит в кругу и раздает названия цветов: белого, алого, синего, палевого, бланжевого и т. п., а себя называет чертополохом. Потом раздававший названия цветов говорит: «Чертополоховый цвет прекрасный, алый нехорош». Алый отвечает: «Алый цвет прекрасный, а синий нехорош». Синий отвечает: «Синий цвет прекрасный, белый нехорош», и таким образом всякий из играющих защищает свое название. Кто не успеет защитить себя или скажет, что тот цвет прекрасный, с которого взяли уже фант, то берут с него фант. По собрании фантов разыгрывают их.

Никто не хочет сознаться в своих недостатках; всякий думает и говорит: «Я хорош, а тот нехорош; у того большие недостатки, а у меня их нет». В глазу ближнего видят соломинку, а в своем не видят сучка. Страсти заглушают рассудок.

КАЧЕЛИ

Внесенные здесь в число игр качели, катанье с гор и на санях не составляют собственно игр. Они по своему назначению доставляют одно приятное развлечение забаве, потехе и веселой резвости. Но <так> как все игры клонятся к той же цели, то и они помещены здесь как предмет увеселений.

В юго-западной России были известны еще в глубокой древности колыски. Киевляне в праздники святых апостолов Петра и Павла и св. Иоанна Крестителя забавлялись на качелях . В какое же время они появились у нас? Откуда перешли к нам? Неизвестно. Мы знаем, что все восточные народы издревле любили качаться на качелях, а малоазийские греки находили в качелях особое удовольствие.

Колыски в северо-восточной России называются качелями. Колыски происходят от слова колыхаться, а качели — от качаться и значат одно и то же. Все сословия любят их; они строятся многими у себя дома. Нет места по России, где бы не веселились на качелях. В какой уголок света ни перенесите русского, он не забудет их: состроит непременно для наслаждения удалой своей головы, которою нередко расплачивается. В старину великокняжеские и царские дети любили особенно качели; ныне высшее дворянство чуждается этого удовольствия, но любит смотреть на веселящихся: светский этикет удерживает их от участия в народном удовольствии. Однако у себя на дачах оно устраивает их будто бы для детей.

Качели делаются разнообразно; в виде кресел, возков, люлек, круглые, из ящиков на веревках, в коих сидящие оборачиваются через ось, описывая круг снизу вверх. Эти качели производят головокружение, которое увеличивается еще более на веревочных, и чем более опасности, тем более потехи. Часто видишь сидящих битком на узенькой дощечке, привешенной к перепрелым и тоненьким веревкам или к трепещущим и гнущимся жердям. Сидящие держатся друг за дружку, хохочут, издеваются над опасностью и несутся под небо. Никому не приходит мысль, <что можно> сорваться на лету и размозжить себе голову. Предусмотрительность не входит в соображение весельчака, а беда, смерть тут же вертится: он не думает о ней, он не боится ее — двум смертям не бывать, а одной не миновать. С такою философией русский любит сильные ощущения: ему давай потеху, разгульное веселье, чтобы в глазах темнело, бокам было памятно — хоть голова с плеч долой! Тут утешенье его. Вокруг него неизъяснимое удовольствие и неподдельная радость, вылетающая из груди звонкой песнею. Тут на качелях рассыпаются песни, свистят, играют на флейте или на кларнете. Нигде нет столько разнообразных качелей, как в Петербурге, и простой народ веселится здесь непринужденно, как у себя дома. В народные праздники во время Масленицы, Светлой недели, на гулянье в Екатерингофе и т. п. нарочно устраиваются качели и горы.