Читать «Быт русского народа. Часть 6» онлайн - страница 76

КОКУЙ В МОСКВЕ И ВВЕДЕНИЕ МАЙСКОГО ГУЛЯНЬЯ

Немецкие ремесленники, художники и находившиеся на службе в Москве совершали в немецкой слободе кокуй, гулянье первого мая, которое в простонародии проименовалось немецкими станами. Петру I так понравилось это гулянье, что он обратил его в народное. Во всей России празднуют ныне первое мая. В деревнях и селах веселятся поселяне на травке-муравке. Распевают песни и угощают друг друга. Парни и девушки составляют игры и хороводы. В губернских городах справляют первое мая в городском саду, в коем играет музыка и поют песенники. Сюда съезжается весь город. С наступлением вечера освещаются аллеи разноцветными огнями, и все гуляющее спешит поздравить губернатора с первым маем. Потом сжигают вне сада фейерверк, а в вокзале начинают танцы, которые оканчиваются с рассветом дня. В Петербурге и Москве майское гулянье господствует в большей степени, потому что им встречаются все предстоящие весенние и летние удовольствия.

В Петербурге первое мая празднуется с изысканной роскошью. Гулянье бывает в Екатерингофе. Император и весь Императорский дом удостаивают гулянье своим посещением. Дипломатический корпус, знатные государственные чины, вельможи и дворянство участвуют во всеобщем веселии. Тысячи богатейших экипажей устилают дорогу, ведущую к саду. Прелестный пол отличается дорогими и щегольскими одеждами. Все и повсюду блестит золотом и вкусом. Кажется, что каждый хочет затмить друг друга сиянием и роскошью одежд. Сотни тысяч народа стекаются сюда. Музыка, качели и горы увеселяют любителей забав. Сотни палаток с разными сладостями разбиты в саду. Тысячи разносчиков с яблоками, апельсинами, коврижками и т. п. снуют по всем направлениям.

Гулянье начинается около двух часов пополудни и продолжается, если стоит хорошая погода, до рассвета.

МАЙСКИЕ РЕКРЕАЦИИ

В старые годы воспитанники духовного звания отправлялись первого мая в поле со своими наставниками для забав, которые посему получили название майских рекреаций. Особенно отличались рекреациями переяславская и черниговская семинарии, харьковский коллегиум и киевская академия. К первому числу мая пекли заблаговременно пироги, готовили жареное и варили на поле молочную кашу или ее приносили приготовленною из риса с изюмом И другими сладостями. Обед и все угощение приготовлялось из собранных складчиною денег. Распоряжение общим угощением поручалось особо ловким молодым людям, которые, прибыв на поле прежде всех с запасом дополнительным: медом, пивом, винами, настойками и наливками, готовили столы для своих товарищей и гостей. Некоторые из студентов и семинаристов отряжались от своего общества еще накануне праздника пригласить на рекреацию ректора, инспектора и прочих наставников, прося их почтить празднество высоким своим посещением и удостоить поесть и попить. Другие, отличные в знании элоквенции и пиитики, сочиняли похвальные слова, диалоги, гимны, кантаты, и все, что льстило самолюбию наставников, не забывая вознести их тропами и фигурами и уверить нелицемерно, как они высоко почитают и любят их. Если бы случилось, что для написания торжественных стихов недостало вдохновения, то собирали совет: как бы тут помочь? По долгом и жарком прении решалось просить учителя элоквенции прибавить вдохновения к их речи. Все одобрительным голосом произносили: ехсеllenter! fiat sic (превосходно! да будет так). В самый день рекреаций собирались воспитанники поутру на сборное место, одетые в праздничное платье, и отправлялись веселой толпою торжествовать первое мая. Там до прихода своих наставников иные забавлялись уже в мяч. Прочие помогали ставить и накрывать столы с кушаньем и заботились, чтобы все было готово и сделано хорошо. Когда начинали сходиться званые гости, тогда встречали их приветствием, а главного, почтеннейшего и любимого, встречали музыкою и провожали с поклонами до первого места. Спустя несколько времени подносили закуску, а потом подавали обед. Товарищи садились за другими столами. Во время обеда играла музыка и пили за здоровье своих начальников и учителей. Когда у робких питомцев развязывались язычки, тогда собирались говорить похвальные слова. Каждый поочередно вынимал из-за пазухи согретую пламенным сердцем речь и говорил до того, что весь захлебывался от пота, который катился с него градом, вместо радостных слез. Пылкий вития еще не окончил: он только начал; он твердит во всеуслышание, что все его товарищи глубоко запечатлели в своих сердцах высокие и мудрые правила своих мудрейших наставников. От слов его сверкали молниеносной восторженностию глаза наставников, которые, <будучи> уже наэлектризированы излиянием сочувственной души, требовали бокалов за преуспеяние в науках. Им подавали безмерные, но наполненные воспламенительным одушевлением. Наставники после этого не слышали, что им льстили, а панегиристы сами не знали что несли и до того заносились, что одно утро раскрывало им глаза — они вставали из-под кустов от преуспеяния.