Читать «Бессмертник» онлайн - страница 363

— Анна, это окончательный ответ?

Она повернулась. Она видит его в последний раз, в самый последний. Эти глаза, удивительные, голубые глаза, этот смех, эта сила, нежность, ласковые губы, руки…

— Ты не передумаешь?

— Пол, нет… иначе невозможно.

Нельзя плакать, Анна, нельзя. Ты столько раз в своей жизни прощалась с теми, кого любила. По-всякому, но всегда прощалась. Сейчас еще одно прощание, вот и все. И плакать нельзя.

— Что ж… Мы больше не увидимся. К концу года я переберусь в Европу.

— Я буду думать о тебе. Всегда.

Она протянула руку. Он сжал ее в своих ладонях, подержал. И отпустил.

— Нет, не провожай меня. Прощай, Анна.

Он прошел через боковую дверь, соступил с веранды на траву и скрылся из виду.

Заурчал мотор, прошуршали по гравию колеса. Уехал. Она вышла на веранду. На столике чашка, из которой он пил; на краю тарелки — его вилка. На этом стуле он сидел.

Тайна, великая тайна. Что важнее: любовь или преданность долгу? Как мы хотим поступить… как мы должны поступить?.. И что сильнее?..

Снова бой часов из открытого окна. Полчаса. Еще час. На лужайку спустились длинные серо-синие тени; солнце почти ушло за горизонт. Наконец Анна встала и вернулась в дом.

46

За пределами Израиля его называют Галилейским морем. Сами же израильтяне говорят «Кинерет», озеро-лютня. Отель заполнен туристами со всех концов света, тут и американцы, и обвешанные фотоаппаратами японцы, и компания французских монахинь, с которыми Лора с Анной пересекаются уже в третий или четвертый раз: впервые — еще на юге, в Эйлате, и дальше к северу вплоть до Иерусалима.

Лора спит. Сквозь легкие занавески сочится свет. Лунный или звездный? Анна подходит к окну, смотрит вниз, на озеро, на синюю ночную листву, которая рассыпается от макушек вниз, словно фонтанные струи. Вода бриллиантово мерцает, бликует, искрится. Там и сям всплески: наверно, играет рыба.

Она засыпает теперь быстро, но неглубоко и ненадолго. Джозеф в последние годы тоже жаловался на дурные, тяжелые ночи, на долгое предрассветное бодрствование. Вот и она давно уже лежит, прислушиваясь к ровному, легкому дыханию Лоры, и ждет утра. А потом все-таки задремывает, и тут же приходят сны.

Некоторые — старые знакомцы, те, что преследуют ее всю жизнь. Есть, например, сон, где два человека становятся одним: Мори — это Эрик, а Эрик — это Мори. В другом сне Джозеф подъезжает на машине, она радостно бежит ему навстречу, но он холодно отворачивается, не хочет с ней даже говорить. И она знает почему. Она его обидела, глубоко ранила, и рана эта неисцелима.

Появился и новый сон: про Лору и Робби Макалистера. Он хороший мальчик, умный, приветливый, с веснушками и густыми светлыми ресницами. Лора с ним спит в колледже. У него другая религия. Впрочем, дело не в религии. Он все равно на ней не женится. Доступные девушки не для женитьбы. Или теперь все иначе? Жизнь так быстро меняется — и уследить не успеешь.

Шевельнувшись, она сама себя будит.

А если он и захочет жениться, ему не позволят родители. Они Лору не примут. От страха за внучку пересыхает во рту. В рассветном сумраке она различает рубашку и джинсы, небрежно брошенные на стул. Детская одежка, совсем ребенок. Беспечный и глупый ребенок!