Читать «Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»» онлайн - страница 55
Владимир Николаевич Першанин
Доложившись подполковнику, Журавлев узнал, что почти полностью погибла соседняя, самая ближняя к нему пятая застава. Немцы сразу применили там артиллерию. Через несколько часов был убит командир заставы Артем Ясковец, с которым служили рядом почти два года.
Восемь уцелевших пограничников, раненых и контуженых, во главе с политруком прорвались сквозь окружение. Шли по той же дороге, по которой выслали на рассвете связистов и по которой вывозил раненых и жену Журавлева Андрей Щербаков. Всем троим и раненым с ними повезло, они благополучно миновали опасное место. Остатки пятой заставы спустя несколько часов попали здесь в засаду.
Хлопцы батьки Бандеры, видя быстрое продвижение немецкой армии, действовали активно, хорошо зная местность. Они перехватили группу на повороте узкой дороги и расстреляли в упор. Сумели спастись только двое.
– Что делать дальше? – спросил Журавлев начальника отряда.
– Выставь караулы, а люди пусть отдыхают. Должны подойти еще два батальона, штаб полка и артиллерия.
Когда капитан вернулся к своим, все спали. Лишь Кондратьев и Будько упрямо держались на ногах. Со стороны эти двое выглядели почти комично. Долговязый лейтенант-сапер и мелкий, едва достающий ему до плеча кавалерийский старшина Яков Будько.
За последние два месяца, с тех пор, как взвод был прикомандирован к заставе, они крепко сдружились. И сейчас охраняли спящих людей. Рядом лежала фляжка с водкой и открытая банка консервов.
– Выпьешь, Иван Макарович? – предложил старшина. – Надо хоть немного напряжение снять, да и погибших помянуть.
– Наливай, чтобы вам меньше досталось. Свалитесь ведь.
– Я же кавалерист! – объявил Будько. – Меня фляжкой не собьешь.
Подошел командир батальон Зимин, сел рядом. Ему тоже налили. Капитан с жадностью доел тушенку, грыз сухари.
– Открыть еще банку? – спросил Будько. – У нас этого добра хватает.
– Давай. За весь день кусок хлеба проглотил, да ребята откуда-то огурцов принесли.
– Я для вас окопы в полный профиль вырыл, – укоряюще сказал Кондратьев. – Командный пункт, землянки. Ни хрена не дождались. Сами, без вашей поддержки воевали.
– И как воевали, – раскачиваясь, жмурил глаза старшина. – Геройски! Не меньше чем с двумя ротами схватились. Они перебежками наступают, пулеметы строчат, а мы их укладываем. Бойцы гибнут, другие на их место встают. Когда минометы и пушку подтащили, совсем тяжко стало. Но мы половину расчетов перебили. Миша Колчин на пригорок пулемет вытащил и по той пушке давай садить. Погиб парень смертью храбрых.
– Хватит, Яков, – перебил подвыпившего старшину Журавлев. – Еще песню запой!
– А что? И спою в память о хороших ребятах. Взвод германцев в землю вогнали. Целый взвод, даже больше, – упрямо повторял Будько. – Я из этой винтовки двенадцать обойм выпустил. Из пулемета стрелял.
– Ты поспи лучше, – предложил Журавлев. – А у тебя как дела, товарищ комбат?
– Одна рота из трех осталась, да еще тыловики. Расколотили нас, опомниться не успели.
Григорий Пантелеевич Зимин отложил опустошенную консервную банку и рассказал свою невеселую историю.