Читать «Александр III и его время» онлайн - страница 43

Бесспорно, наиболее авторитетным и способным из этой группы был Борис Николаевич Чичерин. Ко времени путешествия Чичерин получил общественное признание как один из идеологов умеренного либерализма. Им был опубликован целый ряд статей по истории России. В начале 1861 г. он был избран советом Московского университета исполняющим должность экстраординарного профессора по кафедре государственного права. С восторгом встретил он крестьянскую реформу, охарактеризовав её как «лучший памятник русского законодательства». Резко отрицательно оценивал революционно-демократическое движение, особенно деятельность А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского, называя её «неистовым беснованием». Летом Чичерин получил приглашение от графа Строганова принять на себя чтение курса государственного права наследнику-цесаревичу. С начала 1863 г. цесаревич приступил к изучению этого курса под руководством Чичерина по программе, составленной последним для университетских лекций. Уже на первых занятиях стало ясно, что великий князь довольно легко справляется с весьма сложным материалом, кратко и ясно излагая целый ряд учений, насыщенных философским содержанием, причём излагает это довольно отчётливо, последовательно и даже изящно. По воспоминаниям Чичерина, «самые отвлечённые мысли, категорический императив Канта, философское учение Гегеля, легко усваивались даровитым юношей, которого природные способности и восприимчивый ум восполняли недостаток первоначального обучения» (381, т. 1, с. 88).

Вся хозяйственная часть путешествия лежала на Фёдоре Адольфовиче Ооме. Как заметил Чичерин, это был отменный, безукоризненно честный и добрый человек, происходивший из голландского рода. Он целиком был предан своему долгу и тому лицу, к которому он был приставлен. Живой, весёлый, общительный, участливый, Оом сердцем стоял, может быть, выше всех остальных. Он важно обсуждал все вопросы, придавая несколько преувеличенное значение мелочам.

Николай Александрович Шестов был человек не дурной, обходительный, но пошлый. К наследнику он был определён в 1859 г. по рекомендации лейб-медика Енохина, которому он приходился племянником. По отзывам, Шестов учился хорошо, но доктор из него получился неважный. Он не питал любви к медицине, хотя и был преподавателем Петербургской медико-хирургической академии. Оба молодых ординарца были добрыми, милыми, весёлыми ребятами, настоящими гвардейскими офицерами, но без всяких умственных интересов и без прочного образования. Все жили в полном согласии.

Надо добавить, что кроме вышеназванных лиц, был прикомандирован к цесаревичу поручик фельдъегерского корпуса Шлотгауэр и взят в качестве курьера женевец Бо. При цесаревиче состояли также камердинер Костин и рейткнехт Вельцин.

Как отметил в своих воспоминаниях Чичерин, из всей свиты цесаревича только граф Строганов мог поддерживать с ним серьёзный умственный разговор, в котором наследник со свойственной ему восприимчивостью всегда принимал живое участие. Отношения между ним и свитой были самые непринуждённые, разговор был всегда оживлённый и дружественный, и можно было высказываться обо всём с полною откровенностью. «Мы путешествовали, — пишет Чичерин, — как кружок друзей разных возрастов, различных положений, но все соединённые общим чувством и общими стремлениями. Центром этого маленького мира был прелестный юноша с образованным умом, с горячим и любящим сердцем, весёлый, приветливый, обходительный, принимающий во всём живое участие, распространяющий вокруг себя какое-то светлое и отрадное чувство» (там же, с. 126).