Читать «В тени славы предков» онлайн - страница 21

— Другое дело, — отрёк Лапа, разом смягчаясь.

— Ярополк ключника своего отпустил на все четыре стороны, — продолжил воевода, — так я тебя предложил.

— Это в холопы, что ли? — не сразу взял в разум Колот.

— Ну, ключник такой холоп, что не каждому воеводе достать до него. Да и рядом с князем ты сегодня в ключниках, а назавтра рати водить начнёшь. Ты — воин, долго в княжьем тереме не засидишься, не дадут.

— Вот именно — воин. Бронь и меч у меня есть — с голоду не помру. Ты лучше, друже, возьми к себе в детские Павшу, сыновца моего. Он воином стать чает, а молод ещё.

— С этим решим, — отмахнулся Красный, — мне от тебя ответ нужен.

— Не нужно мне это.

— Как не нужно? — взорвался Блуд. — Я за тебя князя просил! Иди, не думай!

— Не пойду в холопы! — тоже начал заводиться Колот.

— Дурень! Так и будешь землю грызть и дети твои тоже! У каждого ли другу везёт княжьим воеводой стать, и каждый ли друга позовёт? Ой и дурень!

— Не пойду в холопы! — с каким-то отчаянным упрямством повторил Лапа. Блуд продолжал уговаривать, вскакивая на ноги и снова садясь на лавку. Колот, сжимая кулаки, смотря в сторону, будто сам себя убеждал:

— Не пойду, не пойду!

Воевода, взъярившись окончательно, шагнул к выходу, обернулся, остро и зло глядя на Колота, спросил:

— Это твоё последнее слово?

— Да, — сквозь зубы процедил Лапа.

— Так знай теперь, Колот, что слово я сдержу и завтра же заберу с собой твоего племянника, но, клянусь стрелами Перуна, никогда, слышишь, никогда тебе не помогу!

Громко хлопнула дверь. Колот, глотая пиво прямо из бочонка, подняв его кверху обеими руками, не заметил подошедших Усладу и мать Зимаву. В складках подола жены, напуганный громким разговором, прятался сын Пестряйка.

— Дурак! Догони, в ноги бросься! — в один голос заголосили бабы.

— И вы туда же!

Дома находиться стало невозможно. Лапа швырнул бочонок с такой силой, что он разлетелся в щепы о бревенчатую стену. Обул на босые ноги поршни и, как был распояской, вышел во двор.

Вечер сочился запахами трав, воздух был тёпел и бездвижен, хотелось потрогать его руками. Где-то на краю веси пели женские голоса — девки водили хороводы. Там же где-то был и Павша. Юность полна сил, и молодец, прохороводившись полночи, с рассветом шёл со взрослыми в поле. В стороне, где был двор Хотилы, раздался дружный громкий мужской смех — там было весело. «Блуд тоже там», — почему-то уверенно решил Лапа.

Он шёл в другую сторону от Хотилиного двора, в сторону леса. Отчаянно хотелось подраться, надавать и самому получить по роже, выплеснуть с себя весь этот тяжёлый и обидный разговор. Какая-то незнакомая молодая жёнка, с чужой веси, видимо, пугаясь пьяного мужика, жалась к огорожам, быстро перебирая ногами.

— Опа! — Лапа, раскинув руки, пошёл на неё. Жёнка, пискнув, как мышь, увернулась от железных мужских объятий, бросилась наутёк.

— Дура! Хотел бы поймать, поймал бы! — уже невесть кому произнёс Колот, занесясь в сторону пьяными ногами.

Дошёл до леса, так никого и не встретив. Приметив разлапистую ель, забрался глубоко под ветки — никто не найдёт, не увидит, и завыл пьяными слезами. Прав был Блуд, оттого и обида, подогретая хмелем, въелась в сердце, что упрямство, с которым и сам не мог справиться, стеною замглило разум. В голове стучали молотками голоса матери, жены, Блуда и даже маленького сына Пестряя: «Дурень! Такое упускаешь! Пиры княжеские, меха собольи, походы дальние!» Он царапал землю, повторяя: