Читать «Твоя очередь умереть» онлайн - страница 122

— Без критики, пожалуйста. — Угрюмый щедро наполнил стаканы.

— Ой, мне много, — пискнула Рита.

— Привыкай, дорогуша, — скабрезно подмигнул Угрюмый. — Как вы водку разольете, как говорится…

— Так она и развезет, — закончила Бобышка.

— Ой, а нам? — прозвучал возмущенный женский голос, и в пролом пролезли грязные, как поросята, Фаткин со Светкой. Ночевали они, похоже, на мусорке. Фаткин в процессе злоключений потерял очки, и поэтому его подруге приходилось оказывать услуги поводыря.

— Ой, вэй, — вскричал Угрюмый. — А Светке нельзя!

— Кому это тут нельзя? — вознегодовала сестрица. — Да я такого с вами, блин, натерпелась!

И снова объятия, слезы, сбивчивые повествования, как прятались от спецназа, как бравый вояка пристроился делать свои дела у Фаткина над душой, и ему в прямом и диком смысле моча ударила в голову! Наконец-то выпили, закусили подсохшей пиццей, а потом с хохотом смотрели, как из «большого мира» лезет всклокоченный и хромоногий Коляша Селин. Он опирался на ободранный ножной протез и смотрелся крайне жалко.

— Смотри-ка, с запаской пришел, — под дружный гогот возвестил Угрюмый. — Что, Коляша, так плохо с ногой?

— Да шли бы вы… — проворчал Коляша, отбрасывая протез и нападая на водку. — В кустах нашел, от волков отбиваться, блин…

Выпили по второй, после чего Бобышка забеспокоилась:

— Макара долго нет… Разлучила нас вчера стихия, по отдельности пришлось выбираться. Волнуюсь я за него…

— А раньше не волновалась, — подметил Угрюмый.

— Он сказал, что любит меня… — Бобышка покраснела и опустила глаза.

— Сам сказал? — изумился Угрюмый.

— Нет, блин, через подставное лицо, — огрызнулась Бобышка и уставилась на уцелевшие в катаклизме часы.

— Даже не знаю, ребята… — закряхтел Ильич, вторгаясь в подвал. Он кутался в засаленную ветровку, тащил на плече сумку с остатками награбленного и выглядел расстроенным. — Тут это самое… — Он покосился на Бобышку и побледнел. — Слышал, люди говорят — вчера южнее Черной Скалы выбросило тело молодого человека в костюме аквалангиста — весь череп у него всмятку… Я не хочу, конечно, ничего сказать…

— Ой, мамочка… — Бобышка сделалась белой, как стена у нее за спиной, прижала ладошку ко рту.

— Ильич, ну тебя на фиг народ пугать… Этот парень неудачно спрыгнул с «Авалона», башку винтом разрубило, закусывать надо… И не был я в костюме аквалангиста — надеть не успел… — И снова песни и пляски! Народ с радостными воплями бросился к подвальному окну, втащили упирающегося Макара. Он тоже хромал, держался за отбитые ребра и надрывно дышал.

— Умираю, господа пираты, ох, болят мои раны… — стонал он, падая на хламиду. — Башку не раздавило, но по ребрам скала хорошо прошлась… До школы не добрел, уснул в овраге неподалеку… — И застонал — театрально, с фальшивым надрывом, когда над ним склонилась лопочущая Бобышка. — О, моя фрау, я так хочу, чтобы ты стала моей медсестрой…

— Вот черт, неловко вышло, — смутился Ильич.

— Послушайте, люди, — волнуясь, сказала Рита, — мне тут ночью было скучно и грустно, я лежала под кустом, смотрела на звезды и решила позвонить дядюшке… Неловко стало перед ним… Вы же в розыске, нет? Вас поймают и лет на двадцать упрячут за колючку? — Ее взгляд скользил по насторожившимся лицам. — Дядюшка сказал, что не держит на вас зла…