Читать «Глубокая борозда» онлайн - страница 241

Павлов помнит ту встречу. Тогда он был секретарем по сельскому хозяйству и приезжал в совхоз по поручению первого. Григорьеву объявили выговор за то, что отказался выполнить директиву района о ликвидации скота в личной собственности рабочих. После второго выговора встал вопрос о доверии директору. Павлов тогда еще понял правоту Григорьева в этом вопросе, свое мнение доложил и на бюро, настаивал на снятии выговоров. Но тогда его предложение не прошло. Григорьеву объявили третий выговор.

А тут и горячка насчет индивидуального скота прошла, и Григорьев остался на месте.

— За последние три года наши рабочие увеличили поголовье коров, как я уже докладывал, почти в полтора раза, — начал Григорьев. А затем он назвал такие цифры, что Павлов не удержался, забрал у него расчеты.

Оказывается, кроме полутора тысяч коров, рабочие держат свыше двух тысяч овец, две с половиной тысячи свиней, сорок тысяч голов птицы…

В течение года рабочие и служащие забили на мясо три тысячи свиней, столько же овец, около тысячи голов молодняка крупного рогатого скота и свыше ста тысяч голов разной птицы…

— А сбоку две цифры особые, — комментировал Григорьев. — Эти животные не забиты, а проданы: пятьсот телят у своих рабочих купил совхоз, а четыреста голов — потребкооперация, в порядке комиссионной торговли.

И вот заключительный итог: частный сектор в «Березовском» произвел за прошлый год 45 тысяч центнеров молока, 9 тысяч центнеров мяса и свыше 10 миллионов штук яиц. Иначе говоря, к тому, что совхоз получил от своих ферм, как бы добавлено еще 60 процентов молока и мяса.

— Подспорье заметное, — резюмировал Григорьев.

«Подспорье, — мысленно повторяет Павлов. — Именно подспорье!» И думает: «А что, если бы тогда Григорьев испугался выговоров и «провернул» мероприятие по ликвидации скота в личной собственности? Сколько бы надо было выделять для снабжения людей совхоза мясных и молочных продуктов? Сами бы съедали не меньше половины того, что производит совхоз».

Павлов поинтересовался: сколько же теперь расходуется совхозной продукции внутри хозяйства?

— Совсем мало, — быстро ответил Григорьев. — Выделенный лимит мы и на треть не используем.

— А где берете корма на такое поголовье?

— В основном солома, — ответил Григорьев. — Раньше большую часть соломы сжигали на поле, а теперь все идет в дело. У нас же зерновыми засевается двадцать пять тысяч гектаров, соломы много, для своего хозяйства и половины не использовать…

Но, как выяснилось в ходе дальнейшей беседы, не только соломой кормят коров. Каждой семье, имеющей скот, разрешено накосить на территории совхоза тонну сена среди защитных полос, в перелесках. Каждой семье совхоз продает две тонны соломы.

— Но свиньи и птица солому не едят, — возразил Павлов.

— А концентраты! — воскликнул Григорьев. — У нас же пятьсот механизаторов, все они зарабатывают зерно на законных основаниях. Кроме того, мы имеем право продавать определенное количество зерна всем рабочим. Мы этим правом каждый год пользуемся в полной мере. А потом вот еще что надо иметь в виду. Когда держат свой скот, Андрей Михайлович, то и земля на приусадебном участке используется на все сто. Осенью я прошелся по огородам, и, знаете, сразу видно, где чей огород. Кто скота не держит, у того на огороде так… горох для баловства, картофеля немножко, морковь, всякая мелочь. Всегда какая-то часть земли пустует. А вот кто со скотом, у того, что называется, под самую завязку! И картофеля много и свеклы. Кое-кто в уголке и ячменя посеет. И отходы с огорода — капустный лист, ботва — все идет в дело, все перерабатывается в продукцию. А разве это плохо?